Лорд Кэткарт также оказался свидетелем заседания Комиссии. В конце 1767 г. Комиссию из Москвы перевели в Петербург. Летом 1768 г. Кэткарт был приглашен в галерею Зимнего дворца «для наблюдения» за действиями депутатов. На его взгляд, зал не уступал «ни по размеру, ни по великолепию плану, составленному Иниго Джонсом для Уайт-холла». Здание дворца, писал он, расположено на берегу прекрасной реки, «могущей по справедливости сравниться с Темзой», которая так широка, что по ней «свободно ходят суда значительной величины». Во дворце имелось помещение, которое посол видел только через окно, но ему рассказывали, что оно так же велико, как зал в Вестминстере. «Нас ввели в галерею, расположенную над комнатой, где происходило заседание, и отделенную от нее решеткой, – продолжал посол. – В эту минуту заседание еще не начиналось; знакомые мне лица были по большей части военные, одетые в мундиры и украшенные знаками различных орденов … Представители различных частей этой огромной империи столь многочисленны, что нет возможности перечислять … их имена и костюмы: список этот составил бы целую песню героической поэмы». Народу в зале было так много, а «различные группы были до того заняты разговором, что невозможно было смотреть на собрание, не вспомнив о пчелином улье». Кэткарт обратил внимание на то, что на одной стороны зала помещался трон императрицы, а на противоположном конце и по обеим сторонам помещения расставлены скамьи, «как в палате депутатов». Слева от трона стоял стол, за которым должен был сидеть председатель Комиссии, а также председатель «руководящего ходом дела» и генерал-прокурор, назначенный императрицей. Именно он имел право делать заявления от ее имени, в случае нарушения основных законов.

Посол отметил, что депутаты были размещены по губерниям, причем от каждого уезда выбран дворянин, купец или ремесленник и свободный крестьянин. Духовенство имело одного представителя, архиепископа, который восседал с правой стороны от трона. Кэткарт обратил внимание на такую важную деталь, как отсутствие в Комиссии юристов. «Во всем собрании, – свидетельствовал он, – не было ни одного черного плаща и вообще ни одного платья, похожего на обыкновенный костюм законника». Имелись и другие отличия указанного собрания от привычного послу устройства палаты общин. «Председатель генерал-лейтенант, весьма воинственной наружности и кавалер ордена Белого Орла, не имел ни мешка, ни посоха, но вставая для того, чтобы говорить … брал в руки булаву, называемую маршальским жезлом, и обращался к собранию с громкой, явственной и методичной речью». Как видно, посол нет-нет, да и проводил аналогию заседания делегатов Уложенной Комиссии с палатой общин в английском парламенте.