В 1774 г. на смену Васильчикову, пробывшему фаворитом императрицы в течение полутора лет, пришел новый «любимец» – генерал Г.А. Потемкин. Об этом событии, или как охарактеризовал его дипломат, «новом зрелище», заслуживающем более внимания, чем все другие события, происходившие с самого начала царствования Екатерины II, Ганнинг сообщил Саффолку 4 марта 1774 г. Васильчиков, любимец, «способности которого были слишком ограничены для приобретения влияния в делах и доверия своей государыни, теперь заменен человеком, обладающим всеми задатками, для того чтобы овладеть и тем, и другим в высочайшей степени, – писал посол. – Когда я сообщу вам, милорд, что выбор императрицы равно не одобряется, как партией великого князя, так и Орловыми, по-видимому, бывшими довольными положением, в котором в последнее время находились дела, то вы легко поймете, что обстоятельство это всех не только удивило, но даже поразило»833.

Касаясь послужного списка генерала Потемкина, Ганнинг сообщал, что тот прибыл ко двору из армии, где находился во все время продолжения Русско-турецкой войны, и где, как слышал посол, «его терпеть не могли». «Во время революции (дворцовый переворот 1762 г. – Т.Л.) он был сержантом гвардии, но, будучи креатурой Орловых и принимая деятельное участие в этом деле, он … был повышен в звании камер-юнкера». Благодаря этому назначению Потемкин получил возможность часто встречаться с императрицей. Неудивительно, что его поведение «возбудило ревность» его покровителя, графа Орлова, который изыскал предлог для того, чтобы отправить Потемкина в Швецию. По возвращении тот жил уединенно вплоть до Русско-турецкой войны. Вскоре после начала войны он получил чин генерал-майора. Ганнинг описал также внешность нового «любимца» императрицы. Потемкин, отмечал он, «громадного роста, непропорционального сложения и в наружности его нет ничего привлекательного». «Судя по тому, что я о нем слышал, – продолжал посол, – он, кажется, знаток человеческой природы и обладает большей проницательностью, чем вообще выпадает на долю его соотечественников при такой же, как у них, ловкости для ведения интриг и гибкости, необходимой в его положении». Ганнинг обратил внимание на религиозность фаворита: «хотя распущенность его нравов известна, тем не менее, он единственное лицо, имеющее сношения с духовенством». С этими качествами, приходил к заключению дипломат, генерал может подняться до той высоты, «к какой стремится его безграничное честолюбие». Как только императрица назначила Потемкина генерал-адъютантом, на следующий день он уже исполнял сопряженные с этим званием обязанности834.