— Устав, значит, нарушали…

— Про тушенку в Уставе ничего не написано, — сдерзил начинавший утомляться от допроса Алешин папа.

— Вы же понимаете, о чем я, — строго глянул на него собеседник.

— Понимаю… Готов искупить кровью! — начал не на шутку заводиться Панаров. — Откажусь от молока за вредность.

Кадровик снова оторвал голову от папки и сдвинул указательным пальцем очки на блестевший испариной лоб — горячая батарея отопления находилась прямо за его спиной.

— Шутите?.. Мы тоже можем пошутить, — нехорошо, вроде даже зловеще осклабился он. — Кто за вас может поручиться? Письменно, естественно…

— Свояк, конечно. Он давно у вас работает.

— Борис Кондратьевич уже поручился. Иначе бы мы с вами ныне не разговаривали, — назидательно промолвил кадровик. — Еще кто?.. Возможно, кто-то партийный?

— Ну, Артем Нежинский у вас на заводе водителем работает… — неуверенно предложил Панаров.

— Артем Сергеевич? Нет, не пойдет… Сигналы на него приходят… И из коллектива, и на семейном фронте у него не все гладко… Вот супруга у него… тоже ведь как-никак родственницей вам доводится, правда?.. Наталья Ивановна — женщина замечательная, — широко и сыро улыбнулся кадровик. — Ударница, всегда веселая, приветливая, и от общественной работы не отлынивает.

— Это свояченица моя, — с облегчением подтвердил Анатолий.

— Вот и замечательно! — оживившись, хлопнул почти детской ладошкой по зеленому сукну стола серенький человек. — На сегодня все. Мы с вами свяжемся касательно вашего трудоустройства… Пока ничего конкретного обещать не могу.

Глава 70

Глава 70

Выйдя на свежий морозный воздух, Панаров несколько раз резко вдохнул и выдохнул полной грудью. После пыльной, гнетущей атмосферы спецкабинета с его застекленными стеллажами с сотнями папок, с рептилией в очках за столом, с потускнелым, грязным окном, пасмурный мир снаружи казался кристально чистым и радостным.

Даже хмурившийся ему в лицо графитовыми бровями с постамента Владимир Ильич в окружении десятка безумолчных ворон, крикливыми черными кляксами прилепившихся к голым ветвям аллеи по периметру площади, осуждал его не окончательно, с ноткой христианского понимания и отпущения в тюркском взгляде.

Панаров прошел обратной дорогой мимо облезлого строения ПТУ с неизменными кружками апатично курящих подростков на ступеньках, мимо заводского общежития и завернул направо через широкий мост-плотину, где и зимой вода не замерзала и с ревом свергалась водопадом в бездну квадратного шлюза, как в преисподнюю, чтобы запуганным клокочущим потоком выскочить по другую сторону моста.