Беспокойство руководства НКВД и НКЮ вызывали два момента: опасные для режима последствия массовой политической ссылки (в этом оно было солидарно с ОГПУ) и монополизация органами ОГПУ всей сферы несудебных репрессий (здесь оно действовало в первую очередь с позиций отстаивания ведомственных интересов, а не защиты правовых норм). Однако, по мнению партийно-государственного руководства, преимущества несудебной изоляции неблагонадежных граждан перевешивали возможные негативные политические последствия применения этих мер. Поэтому в дальнейшем власти изыскивали способы расширения сферы применения административной ссылки и высылки.

С 1924 г. получила широкое хождение практика наделения органов ОГПУ в отдельных местностях на определенный срок чрезвычайными полномочиями на ссылку и высылку неблагонадежных граждан некоторых категорий. Эти полномочия использовались во время проведения «ударных» кампаний борьбы с нежелательными явлениями. Так, 12 мая 1924 г. Президиум ЦИК СССР предоставил специально уполномоченным лицам ОГПУ право осуществлять по соглашению с органами местной власти внесудебную расправу в отношении «бандитов и их пособников», в т. ч. высылку из данной местности на срок до трех лет в случае объявления местности неблагополучной по бандитизму. При этом органам ОГПУ, ведущим «ударную борьбу» с «бандитами», подчинялись «в оперативном отношении» местные отделы милиции и уголовного розыска[699]. 1 октября 1924 г. Президиум ЦИК СССР дал органам ОГПУ право на ссылку, высылку, заключение в концлагерь «злостных скупщиков и укрывателей хлеба», а также «кулацкого элемента, заключившего кабальные сделки с беднейшим крестьянством», в местностях, признанных в 1924 г. неурожайными, сроком на шесть месяцев «вплоть до ликвидации острого периода в урожайных работах»[700].

Постановлением Президиума ЦИК СССР от 4 ноября 1925 г. предписывалось «в целях борьбы с преступными сделками на ширпотреб и спекуляцией» применять административные высылки лиц без определенных занятий, которые «спекулировали ширпотребом», в т. ч. через кооперативные и общественные организации, квалифицируя дела по ст. 137 УК. При этом требовалось следить, «чтобы привлекались к ответственности элементы, злостно использующие неблагоприятно сложившуюся рыночную конъюнктуру, а не рядовой обыватель, случайно втянутый в сети спекуляции»[701]. В деле отсеивания «случайных» элементов от элементов «злостных» органы ОГПУ должны были традиционно руководствоваться своим «политическим чутьем». 12 декабря 1924 г. ЦИК СССР предложил ЦИК союзных республик ввести в виде наказания для лиц, «уличенных в повторной контрабанде, административную высылку по меньшей мере за пределы 50-километровой пограничной полосы»[702].