Конечно, раскрыть подлинные основы обмена, заключающиеся в сочетании общественного разделения труда с частной собственностью, Аристотель не смог. Но ценно всё же то, что он признавал экономическую необходимость обмена и его обоснованность.

Впрочем, это не мешало ему указывать на условный характер использования вещи как предмета обмена и противопоставлять подобное использование такому её применению, которое естественно вытекало из физических и др. свойств той же самой вещи.

Аристотель считал, что «в двух смыслах говорим мы о стоимости вещей и об искусстве использования этой стоимости. Именно один вид использования принадлежащей человеку вещи, например, сандалии или гиматия – использование её как таковой; другой же условный, правда, однако, не в такой степени, чтобы пользоваться сандалией в качестве тяжести, но такой, как, например, продажа или прокат; ибо и в этом случае мы используем сандалию» («Евдемова этика», III, 4).

Однако условность применения товара в обмене, о которой говорил Аристотель, не лишала сам обмен экономического обоснования. Последнее считалось Аристотелем самоочевидным, на существование такого обоснования прямо указывалось. Об условности же использования вещи для обмена он видимо говорил в том смысле, что потребление остаётся формальным, не приводит ещё к исчезновению вещи, реальное потребление которой станет возможным лишь после её перехода к покупателю, завершения торговой сделки. В столь же фигуральной форме Аристотель фактически противопоставлял потребительную и меновую стоимость товара, хотя такое противопоставление не было сознательным. У Аристотеля имелись лишь проблески идеи относительно противоположности этого рода.

Признавая экономическую необходимость обмена, Аристотель пытался выяснить его закономерности. Он искал равенство между товарами, участвующими в обмене, и пытался формулировать принцип эквивалентности как закон обмена. Всё это было вполне правильно. Однако в соответствии с методологическими принципами своей концепции, её этическими установками эти поиски получили ошибочное направление. Аристотель искал решение вопроса на почве своего учения о справедливости. Тем самым он покидал почву экономического анализа и переносил решение вопроса в область весьма шатких и ошибочных рассуждений. Проблема стоимости отчасти смешивалась с проблемой распределения.

В «Этике» Аристотель утверждал, что «существует несколько родов справедливости» и «один вид её проявляется в распределении почестей, или денег, или вообще всего того, что может быть разделено между людьми, участвующими в известном обществе». Другой вид её проявляется «в уравнивании того, что составляет предмет обмена; этот последний вид подразделяется на две части: одни общественные сношения произвольны, другие – непроизвольны; к произвольным относятся купля, продажа, заём, ручательство, вклад, наёмная плата; они называются произвольными, ибо принцип подобного обмена произволен». К числу же непроизвольных и частью скрытых сношений относились прелюбодеяние, приготовление яда, сводничество, переманивание прислуги, убийство, лжесвидетельство, грабёж, брань, увечье и т. п.