С. 13–14. «Затем гайдамачество исключительно проявлялось в польской Украине, и никогда не обращалось на Малороссию; мы не припомним такого исторического факта, в котором реакция, вызванная в известной стране злоупотреблениями известного сословия, поражала бы не это сословие, а исключительно неповинных и благодушных жителей соседней страны; нельзя же французской Jacquerie объяснять поведением Немецких дворян или, наоборот, поводов немецкой крестьянской войны искать в образе действий французских дворян. Наконец, проверив фактически состав гайдамаческих отрядов по приложенным актам, невозможно не убедиться, что огромное большинство гайдамаков, состоит из уроженцев польской Украины, что уроженцы Малороссии попадаются между ними довольно редко и то по большей части не крестьяне, а лица свободных сословий: козаки, мещане, слобожане, что, следовательно, влияние Малороссийских панов и старшин на своих крестьян в деле гайдамачества остается ни при чем».

С. 18. «Факты, подтверждающие такое настроение крестьян, мы встречаем не только в Украине, но и в местностях таких, куда гайдамачество проникало довольно редко; так в западной Волыни, в селе Шепле, в окрестности Олыки, произошел следующий случай: помещик по неизвестной причине, приказал арестовать сына приходского священника; слуги его ворвались ночью в церковный дом и произвели обыск. Испуганный священник ударил в набат, собрались крестьяне, и один из них обратился к помещичьим слугам с угрозами: «ступайте домой; пока целы, сказал он, берегитесь, чтобы панскому двору не случилось беды».

С. 22–26. «Затем, в числе гайдамаков мы встречаем представителей и других категории населения югозападного края: иногда попадаются, в редких впрочем случаях, церковные причетники и сыновья священников, затем, всевозможные выходцы, поселившиеся в колонизуемой стране; между последними особенно часто встречаются так называемые «волох» и «филиповцы». Волохи были молдавские выходцы, частью переселившиеся в качестве хлебопашцев в новооткрытые подольские и украинские слободы, частью вызванные на льготных условиях самим правительством и шляхтою, о целью организовать из них милицию против гайдамаков. Как в том, так и в другом случае Молдаване весьма быстро сживались с местным крестьянским народонаселением, к которому были гораздо ближе и по образу жизни и по вероисповеданию чем к шляхтичам; они роднились с крестьянами, разделяли крестьянские интересы и симпатии и, таким образом, стали примыкать к гайдамачеетву. Филиповцы, т. е. великорусские раскольники, выселившиеся также на слободы, стояли к народонаселению несколько в других отношениях; они разместились в отдельных слободах, руководимые исключительностью религиозных толков, они не роднились с крестьянами и не примыкали к общему движению крестьянской массы, но, очутившись среди страны, погруженной в анархию, они не стеснялись поживиться при случае, среди общей сумятицы. Мы не встречаем раскольников в числе членов гайдамацких отрядов, они действуют всегда одни, на свою руку, причем иногда ограничиваются отдельными единичными фактами грабежа, иногда же предпринимают довольно отдаленные и продолжительные походы. Наконец, среди гайдамаков мы встречаем довольно часто «выкрестов», т. е. крещеных евреев, которые конечно смотрят на гайдамачество исключительно, как на прибыльное занятие.