Более того, прекращение их существования ничуть не умалило их значения – трибуналы проложили дорогу для создания еще более значимого всеобщего Международного уголовного суда. Впервые его проект детально обсуждался в 1994 г. в ООН; суд был создан в результате подписания в 1998 г. международного договора в Риме. К 2002 г. значительное количество подписантов ратифицировало этот договор; юрисдикция вновь созданного суда ограничивалась «самыми серьезными преступлениями, касающимися международного сообщества в целом». В их число входило – или должно было войти после ратификации договора – и преступление агрессии[500].
Неудивительно, что администрация Буша резко воспротивилась созданию суда. Она угрожала наложить вето на миротворческие операции ООН, если Совет Безопасности не предоставит всем участвующим в них американцам иммунитет от преследований, а потом пошла еще дальше, разозлив даже своих партнеров, – и начала заключать двусторонние соглашения с другими странами о том, чтобы не выдавать своих граждан суду. Оппозиция в Конгрессе была еще сильнее, он даже попытался лишить военной поддержки страны, подписавшие соглашение о создании суда. Тем не менее эти меры не помогли, и суд начал работу[501].
Тревоги американцев усиливало возрастающее вовлечение американских войск, начиная с Косова и далее. Обвинения в том, что натовские бомбардировки Сербии в 1999 г. были незаконны, сильно нервировали администрацию Клинтона и утвердили Пентагон в его оппозиции всему проекту Международного уголовного суда. Кроме того, после 11 сентября администрация Буша особенно тревожилась о том, что из-за ее «войны с террором» американские граждане могут подвергнуться арестам и судам за границей. После обнародования беспрецедентной программы ЦРУ по поимке преступников итальянский суд заочно вынес приговор 23 американцам, включая руководителя группы ЦРУ в Милане, за похищение египетского священника в 2003 г.; еще больше случаев могло всплыть в результате обнаружения секретных камер для допросов в Польше и Румынии, так что беспокойство ЦРУ относительно законности применяемых методов было вполне обоснованно. Иными словами, хотя большинство стран мира согласилось передать суду полномочия на законное вмешательство в случаях, когда сами государства не могли или не хотели осуществлять преследование, война с терроризмом укрепила давнее американское сопротивление самой идее о том, что юридическая автономность страны может быть, пускай потенциально, нарушена. Если международная политика глобальных финансовых реформ в целом соответствовала желаниям и принципам американцев, а международная политика развития всегда была направлена