Фактически, в отличие от многих внутринациональных юрисдикций, Международный уголовный суд старался не наступать американцам на пятки. В щепетильном вопросе о том, является ли доктрина Буша о превентивной войне законной, суд вынес третейское решение: приняв определение агрессии, предложенное Генеральной Ассамблеей ООН, где превентивное воздействие не упоминалось, он объявил, что в отличие от прочих преступлений, которые рассматривает как универсальные по характеру, он не будет начинать преследования за преступления агрессии, совершенные гражданами государств, не подписавших договор, – не только США, но также Китая и России, территории которых тоже не подлежат осуществлению расследований[502].
В соответствии с желанием американцев суд начал играть все более политизированную роль: возникший благодаря Генеральной Ассамблее ООН и отделившийся от Совета Безопасности, он постепенно сформировал с Совбезом тесные взаимоотношения. В 2005 г. именно Совет потребовал от суда, чтобы тот начал расследование в Дарфуре, и заставил Судан сотрудничать с МУС, несмотря на то, что эта страна не подписывала договор. Результат был удивителен: США, как и Китай, воздержались, но не наложили вето на резолюцию, и таким образом две крупных неприсоединившихся державы, заседающих в Совете Безопасности ООН, вынудили третью страну, также не подписавшую договор, Судан, сотрудничать с новой международной уголовной юридической системой. Представитель США объяснила, что для ее страны гуманитарная помощь стоит превыше стремления ограничить влияние суда. Фактически же решающую роль здесь сыграло то, что если на территории Судана расследования проводить было можно, то в США – нет. В кратком изложении дискуссии записано: