Моро в своей библиографии отметил 9 мазаринад, бывших откликами на «Совет провинциала». Полемика развернулась вокруг тезиса о том, перестает ли считаться королем монарх, злоупотребляющий своей властью. Для Франции этот вопрос был пока чисто теоретическим, претензий к малолетнему Людовику XIV быть не могло, но действовали уроки событий, произошедших по ту сторону Ла-Манша. «Сами того не желая, Вы создали апологию английских палачей!» — упрекал «провинциала» один из его критиков, убежденный, что у подданных нет никакого права силою сопротивляться несправедливостям, творимым-законным монархом, они могут только страдать[787]. Защитники памфлета подкрепляли право народов смещать королей ссылками на исторические примеры.

Мы подошли к важной теме реакции парижской публицистики на казнь Карла I и вообще на события Английской революции.

Парижане могли узнать о процессе Карла I хотя бы из продолжавшей издаваться в осажденном городе «Газеты», — родоначальницы французской периодики, основанной Теофрастом Ренодо, — где был напечатан выдержанный в спокойном, объективном стиле отчет о суде и казни. Судьба этого печатного органа показательна. Когда началась Парижская война, сам Теофраст Ренодо уехал в Сен-Жермен и там в дворцовой типографии печатал правительственные декларации, а его сыновья продолжали издавать «Газету» в Париже, естественно, во «фрондерском» духе, но в тоне объективной информации: распространяя выгодные для парижан известия и ложные слухи, они обходились даже без обличений Мазарини. «Газета» издавалась в двух сериях, которые печатались вперемежку: собственно «Gazette» (внутренние события) и «Nouvelles ordinaires» (иностранные дела). О казни английского короля, ввиду важности факта, было вкратце сообщено и в «Gazette» (№ 21; 27 февраля) с лаконичным «комментарием»: «Это варварское деяние я не мог бы описать вам без ужаса»[788]. Отчет же о процессе был опубликован в соответствующем параллельном номере «Nouvelles ordinaires»[789].

Казнь подданными своего монарха вызвала целый поток памфлетов, объединенных одной идеей: необходимость общего примирения — и во Франции, и на континенте — и интервенции войск большой коалиции в Англию, дабы покарать цареубийц и восстановить законную династию Стюартов. Постоянно звучит мотив, что английский пример представляет угрозу для всех монархий и что все короли должны объединиться против этой угрозы. Парижская оппозиция выступала в роли даже больших монархистов, чем придворные Сен-Жермена. Конечно, подчеркивание верности монархическому принципу соответствовало уже явно проявившейся склонности умеренных парламентариев к примирению с двором. Но, кроме того, чем чудовищнее и опаснее изображались «английские палачи», тем большей становилась вина Мазарини, который вместо оказания военной помощи Карлу начал войну с парижским народом. Благодарная тема, пища для новых обличений кардинала!