Всю субботу Йель чувствовал себя неловко рядом с Джулианом, находя предлоги выходить на улицу. Он поймал себя на мысли, что ощущает себя помилованным – и кем в таком случае становился Джулиан? Избранником? Тогда он принялся грызть себя, и Джулиан спросил его, что не так, а Йель сказал, что ничего. И понял, как тупо это звучит, когда на самом деле все было не так – просто не настолько, как могло бы.

Йель проснулся, когда еще не рассвело, и услышал какую-то возню, словно кто-то грабил квартиру, но это просто Джулиан засовывал вещи в рюкзак. Йель встал в дверях и смотрел в свете лампы на Джулиана, согнувшегося, с белой полоской кожи над хаки. На кровати стоял Роско и мял лапами одеяло.

– Во сколько твой рейс? – спросил Йель.

И Джулиан уронил рюкзак на пол, вверх дном.

– Бля, бля, бля, – сказал он.

Йель поднял пузырек глазных капель, подкатившийся к его ногам, и сгреб несколько рубашек и носков.

– Эй, сделай глубокий вдох, окей?

Джулиан сидел на полу, с рюкзаком между ног.

– Ты не опаздываешь на рейс. Сколько времени?

– Мне просто нужно выметаться отсюда.

– Окей, – сказал Йель. – Ты что-то принял?

Джулиан ничего не ответил, и Йель посчитал это согласием. Он передал Джулиану глазные капли, и тот уставился на них так, словно впервые видел.

– Слушай, у тебя есть билет? Все, что тебе нужно, это билет, паспорт, наличка. Покажи мне билет.

Джулиан достал билет из внешнего кармана рюкзака. Рейс United вылетал в 9:14 утра. Йель взглянул на часы на тумбочке.

– У тебя еще больше часа до выхода. Давай… слушай, давай как следует сложим твои вещи.

Йель сел на пол рядом с ним. Это было как собирать ребенка, слишком поглощенного своей хандрой, чтобы принимать решения. Они сложили в стопку три футболки, выложили в ряд туалетные принадлежности, нашли бумажник, перетянутый старой клейкой лентой, набитый купонами, карточками видеосалонов и пропусками в спортзал. Джулиан вытащил их все по очереди и разложил перед Йелем.

– Этот на бесплатную картошку. Отдай Эшеру.