– Покажи Биллу, – сказал Йель. – Подожди, не говори ему лучше, что это сноска. Можешь отксерить только эту часть, чтобы смотрелось как основной текст?

Он все серьезней относился к обещанию включить Ранко в экспозицию. Теперь это стало для него делом принципа – чтобы бедный Ранко, запертый-в-замке-ради-ничего, наконец-то добился бы выставки бок о бок с более одаренными собратьями.

Билл говорил, что планирует выставку к следующей осени. Такая жестокая проволочка. Йелю хотелось, чтобы они поскорей все устроили и Нора смогла бы умереть со спокойной душой, но, по мнению Билла, осень восемьдесят седьмого и так была ближе некуда. Это будет его последняя выставка – он ясно дал это понять – и сразу после нее он улетит на зиму в Мадрид.

Роман не отходил от стола Йеля дольше, чем было нужно. И Йель позволил себе пофантазировать, что весной, когда стажировка окончится, он мог бы позвонить Роману и пригласить пропустить стаканчик. Он не станет делать этого, но можно же развлечь себя такой мыслью.

Зазвонил телефон, и Роман подскочил и попятился, направляясь к своему столу, а затем вспомнил о книге и вышел с ней в сторону кабинета Билла.

Голос в телефонной трубке был невозможно громким.

– Мистер Йель Тишман!

Мужской голос; в нем слышалось обвинение. Если бы Терренс был еще жив, Йель мог бы подумать, что это он прикалывается, изображая какого-то злыдня.

– Чак Донован на проводе. Попечитель, сорвиголова выпуска пятьдесят второго. Я звоню из офиса мисс Пирс, по ее телефону. Мисс Пирс говорит мне, вы ответственны за работу с имуществом Норы Лернер.

Йель встал, огляделся. Бедная Сесилия – этот тип в буквальном смысле распоряжался ее телефоном. Он представил, как она сидит там, закрыв глаза, приложив пальцы к вискам.

– Все верно, – сказал он. – Я координирую…

– Потому что, похоже, возникло недопонимание. Дело в том, что те картины принадлежат моему другу.

Йель взял со стола телефон и попробовал выйти с ним в коридор. Провода хватило только на фут за дверь. Кабинет Билла был открыт.

– Вы могли бы подождать? – попросил он.

Но Донован не унимался:

– Так вот, у нас с мисс Пирс совершенно особые отношения, и что я хочу знать, я хочу знать две вещи. Во-первых, кто отвечает за это недопонимание, и во-вторых, как мы собираемся его исправить?

Йель снял левую туфлю и легонько кинул через коридор в дверь Билла. Появился Роман, а за ним Билл. Они осмотрели туфлю и, подняв взгляд, увидели Йеля, отчаянно им махавшего. Он сказал, чтобы они слышали: