Они были почти на самом верху.

– Развернись, – сказала она, – а то споткнешься.

1992

1992

Впервые за три недели он смог дышать. Не в полную силу, но достаточно, чтобы произносить связные фразы, высказывать связные мысли и предложения. Еще вчера он был уверен, что это конец, что у него в запасе осталось два-три вдоха. Что-то ему подсказывало беречь каждый вдох, откладывать на завтра, но сильнее было желание говорить, пока он еще мог, выражать то, что не сможет выразить потом.

У его кровати сидела Фиона. На восьмом месяце беременности, а живот едва вырос – если бы она носила мешковатую рубашку, можно было бы и не заметить. Она пообещала ему, что, когда пойдет девятый месяц, она не станет рисковать и ездить из Мэдисона. Но за последнюю неделю все стало указывать на то, что он, скорее всего, умрет до ее отъезда.

Катетер щекотал ему нос, но он научился поправлять его, не чихая; чихать было больно. Сегодня был вечер пиццы – ресторан «У Пата» угощал всех раз в неделю – и Фиона ела пепперони. Йель уже несколько недель не принимал твердой пищи, но сейчас он впервые за долго время почувствовал что-то вроде зависти, глядя как она ест – хороший признак. Точнее, это был бы хороший признак, если бы он не знал доподлинно, что ему стало лучше только потому, что ему сменили лечение и вновь стали накачивать пентамидином и амфотерицином, отменив прежние препараты, от которых так страдали легкие, но новые лекарства выйдут боком его почкам и печени. Доктор Ченг сообщил об этом прямо. Когда-то давно один из волонтеров сказал Йелю, что всякий раз, как больной с аппетитом позавтракает, это признак того, что конец его близок, что ему осталось несколько часов. Йель не собирался завтракать с аппетитом, но свободное дыхание казалось не менее питательным, а потому не внушало ничего хорошего. Сегодня приходили парикмахеры, и Йель даже сел на кровати, с их помощью, и ему побрили сзади шею и помассировали виски с чем-то мятным.

– У тебя глаза намного лучше выглядят, – сказала Фиона.

– А как они до этого выглядели?

Хотя ему не хотелось этого знать, потому что скоро они снова станут такими же, если не хуже.

– Просто у тебя были зрачки такие расширенные. Словно ты был под водой в ловушке. Наверно, ощущения похожие, – она вздохнула и неуклюже нагнулась помассировать себе отекшие лодыжки. – Хочешь включу релакс-музыку?

В дверях возник Рафаэль с ходунками, которые зацепились колесом за порог, так что Фионе пришлось встать и помочь ему.

– Я с доставкой, – сказал Рафаэль. – Отлакировал это для вас, так что вот, блестит.