– На этот раз не из-за меня, – объяснил Йель.
– Я в порядке, – сказала Фиона.
– На вид вы
– А есть… у вас же есть родильная палата, да? Или мне нужно сперва в экстренное отделение?
– Боже святый! Ну да, у нас есть. Все в одном флаконе. Давайте усадим вас в коляску.
– Они не такие уж страшные, – сказала Фиона. – То есть в кино всегда кричат и всякое такое, но у меня не такие сильные. Просто, довольно частые.
– Вот что мы сделаем, – сказала Дэбби. – Я позвоню в родильное, отвезу вас туда, без всяких экстренных приемных, а Йель посидит
И Фиона, которая, похоже, опять задержала дыхание, стиснула Йелю руку и кивнула.
– Но они ведь… вы будете держать меня в курсе? Если я там задержусь ненадолго, я хочу знать, что происходит. У меня все еще доверенность, да? Даже если я там.
– Мы можем позвонить вам, – сказала Дэбби, – и вы не поверите, как быстро я умею бегать.
Она уже звала кого-то из коридора, уже снимала трубку телефона у кровати Йеля и звонила в предродовое и родильное отделение.
Когда Йель проснулся ночью в поту, Дэбби была рядом. Она сказала, что Фиона отдыхает, и они пытаются задержать роды. Ее муж на пути из Канады, где он выступал на конференции. Как только появятся какие-то новости, она сразу скажет Йелю. А пока она сменит ему простыни.
Сердце его было на пределе. Оно колотилось, точно кулак, бьющий о стену. И это полностью соответствовало предостережению доктора Ченга.
«Дело в том, что у вас множество сопутствующих патогенов, – сказал он, – и мы будем лечить их все, но лечение не обязательно подействует. А это масса лекарств, масса внутривенных инъекций, масса растворов. Есть риск, что мы перегрузим ваше сердце, которое и так уже перегружено».
Короче говоря, почти неизбежным следствием этого будет застойная сердечная недостаточность – то, от чего умерла Нора. Как ей удавалось сохранять такую безмятежность?
На утро все стало намного хуже. Дэбби ушла, и ее место занял Бернард. Он сменил мочеприемник, и Йель попробовал спросить о Фионе, но смог произнести только ее имя.