– Я прочитала рецензию Портера, – сообщила Лина. – Он прав? Это выставка-извинение?

Улыбка Оскара исчезла, он откинулся на спинку кресла.

– Ну, в общем… Да. Может быть. Я не знаю, Каролина. Мне кажется, в этой рецензии Портер… ближе к истине, чем во многих других.

– А она хотела за тебя замуж? Хотела стать матерью? Почему она перестала рисовать? – Вопросы сыпались очень быстро, и Линой двигало вовсе не желание услышать ответы, а только потребность спросить.

– О, Каролина. Не надо. Не сейчас.

– Ты говорил, что хочешь, чтобы эти портреты мне что-то объяснили, но я их не понимаю, папа. Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Оскар поднял глаза к потолку. Он подтянул вверх рукава, ерзая, как маленький мальчик.

– У нас с Грейс был несчастливый брак, – сказал он. – Под конец. Она была очень зла на меня. В этом не было ничьей вины. Это просто случилось. Я не был хорошим мужем, у меня был роман с Мари – я не хотел говорить тебе об этом в галерее. Не хотел, чтобы ты сердилась на меня или думала, что тогда не сможешь попросить Мари помочь с твоим делом. Но твоя мать была несчастна задолго до Мари. Она ведь тоже влюбилась в другого.

– В Портера Скейлза? Это был он?

Оскар выдохнул и скрестил руки на груди, и Лина поняла, что угадала.

– Откуда ты знаешь? – Голос Оскара внезапно стал резким, словно в нем проснулась старая обида. – Ты с ним говорила?

– Говорила, но он ничего мне не сказал. Кроме того, что был ее другом и восхищался ее творчеством. – Лина вспомнила тот вечер, печальный взгляд Портера и то, как была ему благодарна за все эти чудесные детали. И вместе с воспоминанием вернулось беспокойство. «Она просто ушла».

– Папа, а как она умерла? – спросила Лина тихо, но решительно. Она не сводила глаз с отца.

Оскар помолчал.

– Погибла в аварии, – сказал он. – Ты же знаешь. – Но она заметила, как напряглось его лицо, как, дрогнув, опустились губы.

– Оскар, ты должен ей сказать. Она уже взрослая. – Это сказала Натали, и звук ее голоса удивил Лину. Она почти забыла о присутствии Натали. Лина повернулась и увидела, что та стоит, прислонившись к стойке, – странное зрелище, ведь кухня была только их укромным местом – Лины и Оскара; но Натали говорила властно, как будто она была здесь единственной хозяйкой и знала обо всем лучше всех.

Лина снова повернулась к Оскару.

– Что ты должен мне сказать, папа? – Конечно, ему было что сказать. Лина всегда это знала. Но теперь она впервые почувствовала, что готова это услышать.

Оскар покачал головой, наклонив ее влево, потом вправо, и Лина услышала, как хрустнули его позвонки. Он глубоко вздохнул.