Один из них, работорговец по имени Бенджамин Раст, нанял меня. Он был высокий и костлявый, с глазами-бусинками и длинными вислыми темными усами, которые двигались вверх и вниз, пока он говорил. Он не знал Бога и никогда не говорил доброго слова, если оно не служило его выгоде, но, несмотря на все его махинации и сделки, его интересы не простирались далеко. Они ограничивались накоплением богатства и приобретением вещей. Смотреть на него мне было противно, но я работал, делал то, что он мне приказывал, брал деньги, которые он платил.

Сейчас над луной проплывает длинное облако и затмевает ее лучи, так что я зажег свечу, чтобы продолжить писать. Огонек слаб и неровен, но он послужит мне, пока облако не уйдет.

Глядя на черный твердый фитилек посреди пламени, я вижу, что должен обратиться назад, повернуть ход моего повествования и начать задолго до того дня, когда я впервые увидел Джозефину. Задолго до того дня, когда я познакомился с мистером Растом.

Одни события породили другие, за ними последовали третьи – завихряющийся поток мест и людей, печали и вины, поток, который привел меня к тебе, а тебя – к Джеку, что, возможно, придало смысл той невыразимой трагедии, которая постигла нас. Трагедии, причиной которой послужил я.

То, о чем я сейчас пишу, – не отступление, а необходимая прелюдия к тому, что произошло после. После того, как я с позором покинул дом моего брата, после того, как оставил почтенную службу и стал предметом насмешек и презрения, после того, как мистер Раст нашел меня босым и больным возле таверны, после того, как я лечил беглянку Джозефину.