Но как раз внешняя политика и привела кабинет к падению. С некоторого времени монархия снова начала принимать участие в балканской политике, на этот раз поддерживаемая Германией и Россией, с которыми она с 1872 г. была связана так называемым Союзом трех императоров. Австрия пришла к соглашению с Россией о совместных действиях в вопросе о разделе европейских владений Турции. При этом принадлежавшие до сих пор Турции провинции — Босния и Герцеговина — были обещаны Австрии. Когда в 1877 г. началась война между Россией и Турцией и эти провинции восстали против турецкого владычества, то австрийские войска их оккупировали. Россия, несмотря на состоявшееся соглашение, надеялась, что сможет удержать указанные провинции в своих руках. Но когда, после окончания войны, на Берлинском конгрессе в 1878 г. Бисмарк поддержал австрийские притязания, русскому правительству не оставалось ничего другого, как вместе с другими державами выдать Австрии мандат на управление Боснией и Герцеговиной.

Спустя несколько лет австрийская политика на Балканах стала враждебной России, против которой главным образом и был направлен только что заключенный австро-германский союз[82]. Казалось бы, что славянские народы монархии должны были бы ожесточенно бороться против подобной политики, а австрийцы и венгры всеми силами поддерживать ее. Но было наоборот. Славянские народы, особенно чехи, одобряли оккупацию, так как при этом увеличивалась численность славян в монархии и тем самым укреплялось их положение. А австрийцы возражали против оккупации по той же самой причине. Снова стали говорить об «опасности славянского наводнения». И только по этой причине либералы и централисты неожиданно перешли в оппозицию, а не потому, что они вообще отрицали войну или были против покорения других народов и оккупации чужих стран. И далее получилось так, что все правительство, включая и министра иностранных дел, почти открыто выступило против австрийской внешней политики, подняло бурю против военных кредитов и поддерживало оппозицию в рейхсрате. Открытая борьба достигла своего высшего напряжения к моменту открытия Берлинского конгресса, что создавало для министерства иностранных дел неблагоприятную ситуацию.

С точки зрения императора, который внешнюю политику рассматривал как область компетенции короны, в которую правительство не должно было вмешиваться, подобное поведение было непростительным. Он начал подыскивать себе других министров. Осуществление его желания — отделаться от немецких либералов — облегчалось тем фактом, что влияние этой партии все более уменьшалось. Немецко-либеральная партия являлась партией лишь части буржуазии, партией, которая, как и другие партии крупной буржуазии, в области экономики защищала принципы свободной конкуренции и свободного предпринимательства, без всякого вмешательства государства, обещая установить в стране всеобщее благосостояние. Однако в 1873 г. разразился тяжелый кризис, в результате которого тысячи людей потеряли свои состояния, фабрики закрывались и банки терпели банкротство, промышленники разорялись, рабочие теряли работу. Кризис, как и все такие кризисы, сопровождался раскрытием различных афер, связанных с коррупцией, скандалами, из которых многие начинались или кончались в угрожающей близости к министерству. Этот кризис помог разоблачению и без того дискредитировавших себя либералов. Они уже не были больше «либеральными», они не могли, не прибегая к помощи прокуратуры и полиции, поддерживать порядок в стране, как не могли выполнить и своих обещаний относительно будущего экономического процветания. Не только мелкая буржуазия и интеллигенция, не только и без того не доверявшие либералам рабочие, но и средняя и крупная буржуазия начали постепенно подыскивать себе других защитников.