Откровенно великогерманская политика Шёнерера наложила свой отпечаток на всю политику австрийских буржуазных партий. В 1882 г. представители различных «немецких» направлений опубликовали совместную программу — так называемую «Линцскую программу». Среди подписавших эту программу, кроме Шёнерера, были профессор Генрих Фридъюнг, Виктор Адлер и Пернерсторфер. «Линцская программа» примерно соответствовала программе «Немецкого народного союза», опубликованной в 1870 г., только теперь в ней ставился вопрос о передаче Венгрии не только Далмации и Галиции, но и Боснии и Герцеговины, а вхождение Австрии, Чехии и Моравии в «единое Германское государство» должно было осуществиться в результате прямой интервенции Германии.

«Линцская программа» явилась лишь началом. Очень скоро пангерманцы перестали довольствоваться только требованием «преобразования монархии», но стали совершенно откровенно заявлять: «В Австрии управляем только мы». Мечты о германской интервенции скоро превратились в требование «присоединения («аншлюсса») к Германии». С этого времени немецкие националисты и близкие к ним группы стали называть Австрию «Восточной маркой» («Ostmark»).

Союз Шёнерер — Адлер — Фридъюнг оказался недолговечным. Фридъюнг и Адлер, оба евреи, порвали с Шёнерером из-за его антисемитской политики. Адлер и Пернерсторфер вскоре стали лидерами социал-демократической партии. После выборов 1887 г. в парламенте и повсюду партия, возглавляемая Шёнерером, и другие буржуазные партии снова выступали единым фронтом, к которому в отдельных случаях примыкала новая — христианско-социальная партия; социал-демократическая партия в большинстве случаев выступала самостоятельно. Политика австрийских партий становилась все более откровенно «великогерманской».

Шёнерер объявил своим «отечеством» Германию, а своим политическим «вождем» — Бисмарка. Каково же было отношение «отечества» и «вождя» к их новому союзнику? Сам Бисмарк не слишком восторженно отнесся к этому союзу. Кроме того, ему был крайне антипатичен крикливый антисемитизм и политические трюки Шёнерера и его приверженцев; Бисмарк принадлежал к числу тех политиков, у которых пропаганда аншлюсса вызывала противоречивые чувства. Его политические планы прежде всего были рассчитаны на усиление Германии за счет Франции, чего, по его мнению, можно было достичь (по крайней мере) лишь при нейтралитете со стороны Англии и России. В результате же присоединения Австрии к Германии должно было возникнуть новое огромное государство, и Англия, которая все время проводила политику, направленную на поддержание принципа европейского равновесия, теперь была бы вынуждена перейти на сторону Франции. Но это было не все. Великогерманцы открыто требовали покорения Балкан с помощью «немецкого оружия и немецкого трудолюбия» и проведения политики, враждебной России, так как Россия препятствовала захвату Балкан. А основным правилом бисмарковской политики было избегать всего того, что могло бы обострить отношения с русским правительством и толкнуть Россию в противоположный лагерь, так как Германия — и это Бисмарк знал очень хорошо — не может одержать победу в войне на два фронта. Это не означало, однако, что Бисмарк был против австрийской экспансии на Балканах или против усиления антиславянского элемента в Австрии. Подобные попытки Австрии, как показал случай с Боснией и Герцеговиной, поддерживались германским правительством. Но Бисмарку хотелось бы, чтобы была соблюдена видимость того, что Австрия действует самостоятельно и своими собственными силами. Тогда в случае успеха для Германии будет открыта дорога на Восток, а в случае неудачи Австрия одна будет нести всю ответственность.