Замечательным явлением современной русской поэзии стало обращение ряда авторов к истокам национальной духовности, ментальности исторического Православия. Это творчество Н. Карташовой, О. Гречко, М. Аввакумовой, М. Струковой, В. Скифа (Смирнова), Л. Патраковой, Н. Никишина. Для них характерно особое ощущение инобытия, мира как Божьего чуда, «ангела за плечом», Неба как высшей духовности. Совесть для этих поэтов – это Бог в душе, отсюда соответствующая иерархия ценностей: «Все в мире прах! И лишь Душа и Совесть останутся нетленными всегда!» – провозглашает Николай Никишин. Стихи этих авторов пронизаны внутренним светом надежды. Как бы ни была удручающе тяжела наша жизнь, какие бы беды и страдания ни испытывал русский народ и сам поэт как носитель его традиционной духовности, всегда остается вера, что Бог нас не покинет.

рисует современное состояние национального мира трагическими красками Владимир Скиф, но заканчивает стихотворение все же оптимистической нотой: «Господь с России мглу сметает»[478]. Отсюда и возникает такая возвышенная радость лирической героини Ольги Гречко: «Крест как птица. Вознесенья / церковь на гору взошла! / Вознесенья день весенний, / два над бездною крыла».

вторит ей Борис Споров, считая, что спасение в молитве[479]. Он утверждает, что «нет Красоты без Бога». И поэзия для него – не самоцель, а дорога к Христу. Для этих поэтов соборность, в духе Хомякова, есть сочетание свободы и единства многих лиц на основе совместной любви к одним и тем же абсолютным ценностям. «Господь взывает нас к воцерковленью», – призывает Б. Споров.

Сладкую грусть источает каждая строка Нины Карташовой в ее поэтических сборниках «Стихи из России», «Чистый образ», «Имперские розы». В то же время поэтесса имеет мужество отстаивать принцип: «Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божьими». В конце концов, и для Хомякова основа бытия – это сила. В духовном мире он утверждал соединение воли с разумом. «Умом и совестью и духом соберусь. / Пред Богом встану в схимах и веригах. / Пусть я умру – но ты воскресни, Русь, / Воскресни прежней Родиной великой» – таково жизненное кредо поэтессы. Самые трогательные, проникновенные строки посвящены у нее православной Церкви и ее заблудшей пастве – русскому народу:

«Церковь создала единство русской земли», – подчеркивал Хомяков[481]. Именно на Церковь у поэтессы надежда в деле объединения всех духовно здоровых сил русского народа. Для нее носитель истины не патриарх, не духовенство, даже не собор, а, как это считал Хомяков, вся Церковь. При этом Церковь только одна – Православие. Она хранит идеал, но не идеальна. Вера в вечную жизнь помогает в борьбе. «Держитесь, братья! Это лишь начало. / А смерти нет. Не бойтесь умереть», – обращается поэтесса ко всему православному славянскому миру. Она любит «мир и жизнь в миру», потому что мир Божий прекрасен и гармоничен, в земной любви утверждает верность, и венчанный супруг для нее единственный, данный судьбою мужчина. Это не значит, что в личных чувствах нет трагизма, неудовлетворенности, одиночества: «Я твоей измучена тоской – нет моей вины перед тобой».