Для поэзии Н. Карташовой характерна особая поэтика, основанная на цепи ассоциаций, связанных с библейским текстом, церковной традицией и тысячелетней национальной культурой. «К эпохе Пушкина мой голос клонится», – признается она. В то же время здесь ясно ощутимо музыкальное блоковское начало. Особенно пронзительны ее стихи о музыке Свиридова. Гармонию ее звуковых повторов можно сравнить с есенинской.

Марина Струкова в духе Православия трактует историю России как крестный путь на Голгофу: «Наша среда обитания, / наши святые места – / вдоль по проспекту Восстания / на перекресток Креста». «Родина требует жертвы, – подчеркивал А. Ф. Лосев. – Сама жизнь Родины – это и есть вечная жертва»[482]. Обращаясь к фольклорному приему отрицательного параллелизма, используя аллюзии, связанные с Некрасовым, и опровергая штампы коммунистического рая, М. Струкова утверждает Христову правду: «Не могучая песня бурана… / Не высокие зори во мгле… / То идет внеземная охрана / правду править на Русской земле». Как и Н. Карташова, она пытается опереться на христианство в утверждении не пассивного, созерцательного начала, а активной борьбы за идеалы, выступая против традиционного представления о терпении и всепрощении. В стихотворении «Вздымайся выше, красный прах…» она призывает взять в руки Бич Божий, считая, что: «сердец смиренье – вот порок людей покорных». «Мы должны отстоять то, что Богом дано», – заявляет поэтесса в стихотворении «Македония», сочувствуя судьбе братьев-славян. Цель России, считал Хомяков, быть не самым могучим, не самым богатым, а самым христианским государством. Многие современные поэты выражают любовь и заботу о славянах, сочувствуют многострадальной Сербии.

Об этом дума Виктора Лапшина, только развернута она в сторону национального возрождения: «Что ж, до архангельской трубы / Нам древние крушить обеты? / Осляби мы и Пересветы – / Или мамаевы рабы?». Александр Мосинцев в сборниках «Провинциальные мотивы», «Пора новолуния», «Арбузный мед» именем Христа пытается призвать к активным действиям против фарисейства: «Они к величию креста / Нахрапом прут – напропалую, / Чтоб все продать: и мать родную, / И милосердного Христа».

Ряду поэтов традиционная вера помогает обрести духовный покой и умиротворение. О Благой Вести пишет Юрий Могутин. Стихи Валерия Михайлова из подборки «Молитвенный дым» струятся «тонкой струйкой смиренных молитв», а Николай Палькин печатает цикл «С думой о Боге». При этом поэты подчеркивают духовное начало мира природы, изображая ее как чудо, явленное Творцом. Так, у Владимира Сорочкина в стихотворении «Звезды светятся в колодце…» молится Богу даже рыбка, «и Божья искра есть еще в запасе под пеплом жизни, что еще тепла». Станислав Золотцев в стихотворении «21 сентября» передает ощущение связи природы с Небом, ее одухотворенности: «В день Пресвятой Богородицы, / в праздник Ея Рождества / вдруг начала хороводиться / сказочным вихрем листва». У него звучит «колокол медной листвы». Церковно-религиозная картина мира накладывается на мир природы, например, в стихах М. Калинина: