1843 год стал заметной вехой и в жизни Хомякова-критика – он выступил на страницах журнала «Москвитянин» со статьей «Письмо в Петербург о выставке». Это была первая опубликованная им работа, где непосредственно рассматривались проблемы, связанные с изобразительным искусством[545]. Рассказывая о московской промышленной выставке и подводя ее итоги, Хомяков прямо констатировал, что Москва далека от художественного движения и бедна художественными произведениями. Примеры откровенного подражания иным культурам и эпохам были осмыслены автором статьи как характерные для современного искусства в целом. В то же время Хомяков выразил ряд принципиальных суждений, позднее развитых в других его статьях об искусстве. В основе их идея: «Искусство истинное есть живой плод жизни, стремящейся выражать в неизменных формах идеалы, скрытые в ее вечных изменениях <…> чтобы человеку была доступна святыня искусства, надобно, чтобы он был одушевлен чувством любви верующей и не знающей сомнения».[546]

Как указывает С. С. Степанова, с конца 1842 года «Хомякову было поручено заведование делами “искусственной” (т. е. учебной) части»[547]. Однако через год ситуация изменилась. Распределение обязанностей в новом Совете МХО произошло 22 декабря 1843 года. На этом заседании почти все постоянные поручения членам Совета были поделены между ними по общему согласию, и только в отношении Хомякова и Быковского возникли, как можно догадаться из протокола, какие-то противоречия. Их обязанности были распределены «по большинству голосов». Судя по тому, что после голосования Быковский был назван первым, можно предположить, что он в этом споре победил, получив руководство «распорядительно-художественной частью», которой, вероятно, намеревался заняться Хомяков. В итоге Хомякову поручили «наблюдение за выставкою Училища»[548]. Позднее, в одном из протоколов заседаний Совета 1845 года, он будет назван «заведующим делами по выставке»[549]. Тем не менее его участие в жизни общества не ограничивалось лишь проблемами выставки.

Училище развивалось, все ощутимей стала потребность в новых предметах. К примеру, еще за десять лет до того среди насущных задач класса было названо введение курса анатомии, но осуществилось оно только в 1844 году, когда на проблему обратили внимание Быковский и Хомяков. Кстати в Императорской Академии художеств преподавание пластической анатомии приняло регулярный характер только спустя более семидесяти лет после ее основания, т. е. после 1830 года.[550]

Быковский и Хомяков подбирали педагогов и для ведения других дисциплин. Они стали инициаторами приглашения преподавать пейзажную живопись и правила перспективы К. И. Рабуса, замечательного педагога, будущего учителя А. К. Саврасова. Именно они, хорошо знавшие Рабуса в течение нескольких лет, а вовсе не Орлов (как указывают в некоторых работах[551]), который умер за два года до этого. По их же рекомендации для преподавания архитектуры и орнаментов был приглашен А. Т. Дурнов.[552]