Интересно, что готовиться к будущей выставке Хомяков и Шевырев начали за полтора года до вернисажа, летом 1845 года. Свои предложения на этот счет они изложили перед Советом еще в июне и обратили внимание на то, что «Училище нуждается в хороших оригинальных картинах для копирования». Поставив вопрос, они тут же предложили и путь его решения: «Не может ли Совет от себя походатайствовать доступ к картинам, находящимся у князя Сергея Михайловича Голицына, в галерее [Н. С.] Мосолова и других?»[564]. Очевидно, именно так была решена эта проблема: известно, что по окончании выставки 1846–1847 годов Советом были куплены для училища четыре лучшие копии с картин, находившихся у князя С. М. Голицына.[565]

Эта выставка привлекла особое внимание московской публики. Она открылась 29 декабря 1846 года светским праздником с фуршетом, бальной музыкой и лотереей. Только в тот вечер было продано 232 билета по 1,5 руб. серебром и «многие из присутствующих поступили в действительные члены Московского художественного общества»[566]. Выставка, первоначально рассчитанная на две недели, продолжалась до 21 января. На ней было представлено 274 ученических произведения. По окончании выставки 24 живописные работы и 5 рисунков были переданы на выставку в Императорскую Академию художеств.

Выставка 1846–1847 годов, как и предыдущая, являлась одной из первых в Москве публичных художественных выставок. Кажется, это было последнее серьезное дело, проведенное Хомяковым в качестве члена Совета. Весной 1846 года в письме к другу и члену МХО Ю. Ф. Самарину у Хомякова вырвалось: «Скажите, подумайте, как взяться за искусство? Меня наша школа доводит до отчаяния, хотя идет она и не дурно для бестолковой публики»[567]. Вся полнота обстоятельств, стоявших за этими словами еще нуждается в исследовании. Однако некоторые предположения можно высказать. Отношения внутри МХО были не лишены противоречий, вызванных различием эстетических позиций и связанных с ними подходами к преподаванию. Вспомним хотя бы ситуацию с распределением обязанностей внутри Совета в 1843 году или с подбором преподавателей в 1844. Другие случаи серьезных, носящих принципиальный характер конфликтов внутри МХО приводит С. С. Степанова. Например, уход из училища преподавателя живописи Ф. С. Завьялова (за которого по-особому переживал Иванов) в результате споров, возникших с некоторыми членами Совета. Как указывает С. С. Степанова, Хомяков и Шевырев пытались тогда смягчить конфликт и отсрочить отставку талантливого художника и преподавателя[568]. Она отмечает также, что Н. А. Рамазанов, скульптор и деятельный член МХО уже в 1850–60-е годы не по-доброму иронизировал над Хомяковым, который «однажды предлагал живописцу такую тему: написать мужика, думающего о бессмертии души!».