Эта новая проблематика поэзии Хомякова вырастает из художественных интересов первых десятилетий XIX века, проявившихся прежде всего в драматургии и связанных с попытками найти художественное решение проблемы национального характера, национальной идеологии. Не случайно практически все стихотворения Хомякова о России имеют ярко выраженное драматическое начало; это страстные монологи, словно выхваченные из потока драматического действия, вполне сообразные ему по своей экспрессивности. Хомяков продолжает также традиции «библейской» поэзии XVIII – начала XIX века с ее выраженными пророческими интенциями и библейскими аллюзиями; многие его стихотворения представляют собой литературную молитву, переложение псалмов, вариации на евангельские темы. Чем дальше, тем больше поэзия Хомякова приобретает исключительно религиозный характер.

В 1840 – 50-е годы поэзия Хомякова приобретает черты единого художественного мира, ее можно рассматривать как целостный текст, обладающий внутренним единством, каждое стихотворение в свернутом виде содержит в себе все признаки целого, укрупняя и развивая какой-либо его аспект. Хомяков тяготеет к такому типу художественного мышления, в котором не допускается состояние сомнения как принципиально субъективной установки сознания. Это проявляется прежде всего в строгой последовательности, логической стройности развертывания лирического сюжета его стихотворений, для которых не характерно никакое расслоение, усложнение авторской мысли, эмоции; лирическое движение мысли осуществляется не как развитие как таковое, т. е. становление, рождение нового, а скорее как фиксация заранее известных этапов ее раскрытия. По ходу развития лирического сюжета не возникает что-либо неожиданное, освещающее новым светом сказанное ранее, не может произойти совмещение нескольких точек зрения как в пределах одного стихотворения, так и в отношениях отдельных произведений между собой. Для Хомякова понятие развития часто оказывается связанным с представлением об ущербности, неполноте и поэтому не соотносимо с тем статусом поэтического творчества, который он пытается реализовать в поэзии. Лирическое повествование стремится явить себя как откровение ноуменальной сущности мира и в связи с этим приобретает форму пророческого высказывания.

Хомяков развивает идеи романтической эстетики, однако существенным образом переосмысляя их. Прежде всего с пророческой доминантой связан статус лирического героя, который предстает как носитель абсолютного знания, посредник между божественной и человеческой реальностью. В отличие от романтиков, у которых право на пророчество дает поэтический талант, у Хомякова пророчество есть дар общения, то утрачиваемый, то вновь обретаемый в напряженной открытости поэта Богу и миру, преодолении границ «личной отдельности».