С пророческой установкой связана и композиционная структура стихотворений. Так, практически в каждом стихотворении этого периода можно выделить следующие этапы.

1. Указание на Божественную любовь, явленную как творческий призыв к России, миру, славянским народам, и призвание к гармонизации мира путем ответного движения навстречу Богу, вхождения в реальность богообщения.

2. Констатация отсутствия такого состояния бытия в настоящем как отклонение от нормы, ущерб, неполнота, выраженные как «сон», «лень».

3. Указание путей к восстановлению гармонии, призывы к свершениям: духовным и конкретно-историческим.

4. Собственно пророчество о грядущем восстановлении гармоничного состояния бытия, единства Бога и мира, причем Россия призвана к осуществлению этой миссии. Такое грядущее состояние мира обозначено как «жизнь», «новая жизнь».

В каждом конкретном стихотворении любое из указанных звеньев может отсутствовать, но обязательно подразумевается, содержится в смысловой структуре других частей. Таковы все стихотворения о России, стихотворения философско-дидактического характера, строящиеся как пророчество о грядущем обретении «новой мысли», способной преобразить мир («Звезды», «Счастлива мысль, которой не светила…», «И. В. Киреевскому», «Ключ»), библейские стихотворения («По прочтении псалма», «Суд Божий», «Широка, необозрима…»), в некоторых пророческая тема стремится к осуществлению в процессе самого лирического высказывания. Это относится к тем сочинениям, в которых пророческая интенция соединяется с молитвенной, например, в переложении литургического песнопения «Свете Тихий» («Вечерняя песнь»): преображение происходит с самим лирическим героем по мере развертывания сюжета. Так же и в стихотворении «Не говорите: “То былое…”»: в финале пророчество-призыв к покаянию перерастает в открытое, незавершенное слово самого героя, сливающегося с адресатом в едином молитвенном слове, становящемся надличностным, всеобщим:

Характерной чертой хомяковского художественного мира является соотнесение указанных элементов композиционной структуры с определенными символическими мотивами. Так, настоящее в качестве переходного этапа, несовершенного состояния бытия всегда обозначается как «сон», «дремота», «лень» или их соединение – «ленивый сон» («Как часто во мне пробуждалась / Душа от ленивого сна… / За слепоту, за злодеянья, / За сон умов, за хлад сердец»).

На другом полюсе, там где располагается идеальное прошлое или чаемое будущее, оказывается «жизнь» («Дай мысли жизнь, дай жизни мир <…> Ты духа жизни допроси»), а также «пробуждение» сердца, ума, мысли, души, обретение тишины, мира, правды, смирения. Таким образом, настоящее предстает как неполнота, «сон» жизни, стихийное, неорганизованное бытие, в котором отсутствует главное условие подлинного бытия – общение. Ему противостоят прошлое и ожидаемое будущее, где возможно достижение полноты гармонии.