Как и в богословии Хомякова, это общение не есть некое собственное свойство человеческого бытия, это дар божественной любви, мир лишь отзывается на него и по мере усвоения «живет». В свою очередь усвоение этого общения позволяет преодолеть законы земного бытия, что проявляется в устойчивом мотиве бесконечности, а также в отсутствии значимости границ и оформленности пространства в художественном мире поэта. Эта особенность творчества неоднократно отмечалась исследователями, в частности Ю. М. Лотманом, противопоставившим хомяковский и тютчевский художественные миры. Однако Ю. М. Лотман, как и другие исследователи, ограничивался констатацией этой особенности как факта поэтики, никак не объясняя ее художественной мотивированности в творчестве Хомякова. На самом деле именно преодоление ограничений, прежде всего природных, земных, «вещественных», является одной из определяющих черт хомяковского художественного мира. Так, само богообщение оказывается у поэта чудесным преодолением границ, разделяющих божественную и человеческую реальности. Соответственно и человек, вступая в это общение, обретает способность преодолевать ограничения собственной природы, свою отделенность от других, пространственно-временные ограничения, получает доступ не только к Богу, но и ко всякому иному сознанию (народам, братьям, миру), к прошлому и будущему, к творчеству, молитве, покаянию.

Изображение преодоления природных, естественных границ, связанное с обретением полноты общения, проходит через всю поэзию Хомякова. С этой семантикой связана аллегория водоема, изливающего воды за собственные пределы, в раннем стихотворении «Ключ»:

С этой же семантикой связаны и образы внезапного прорыва растения из-под земли, или «впивание очами» в звездное небо, открывающее «бесконечность небес», или преодоления водных преград.

Не случайно у Хомякова все неизмеримо, неисчислимо («Звезды-мысли, тьмы за тьмами, всходят, всходят без числа»), необозримо («Широка, необозрима, шла народная толпа»), бесконечно («Бесконечный свод небесный с лучезарной красотой»). Эта бесконечность – свойство не эмпирической реальности, а человеческого духа, который эту реальность воспринимает, духа, устремленного к богообщению и в результате преодолевающего законы природной необходимости.

Так, Россия, например, освобождается от «стихийного» образа бытия, разрушает «силу роковую слепых, стихийных, буйных сил», т. е. начинает существовать по законам свободы, определяясь в своих свершениях исключительно тайной общения с Богом. В связи с этим одним из сопутствующих эпитетов России становится святость: «Тебя призвал на брань святую», «Твое все то, чем дух святится», «Но крепок ясный мир святыни», «При ней скажу я: “Русь святая”», «И осиян весь мир лучами / Любви, святыни, тишины», «Пред миром станешь ты высоко / В сиянье новом и святом».