Черты героического эпоса, присущие русской поэзии XVIII века, были замечены еще Н. М. Карамзиным, отметившим объединение в ней традиций легендарного Бояна и автора «Слова о полку Игореве» с «отзвуком и отражением чужеземных поэзии и словесности»: «Есть у нас эпические поэмы, обладающие красотами Гомера, Виргилия, Taссa»[778]. Произведения, которые имел в виду Н. М. Карамзин, – не только поэмы, но и оды, послания, эпистолы, надписи – стали первым художественным впечатлением Хомякова-читателя.

Русский классицизм с его могучей поэтической героикой был литературой, которая вскормила А. С. Хомякова. Разговор о героических образах необходимо начинать со старофранцузской поэмы об Александре Македонском, александрийский стих которой стал каноническим для французского классицизма. Русские герои повлияли на отечественную классицистическую поэзию не менее, чем Александр Великий на французскую и мировую. Классицизм как стиль искусства и литературы был тесно связан с государственной идеологией, с укладом абсолютной монархии и его героями, которых прославляли в стихах, парадных портретах и монументах, в музыкальных гимнах. Исследователь европейского (главным образом, французского) классицизма пишет:

Культура абсолютизма создала тип человека, который умеет себя сдерживать, у которого порядок в крови. Правда, это еще не есть человечность, восстающая против бесчеловечности. Но в этой человечности, в такте и человеческой деликатности героев Расина – огромное внутреннее достоинство его искусства. Это есть та степень шлифовки <…> когда она становится не внешней, а внутренним инстинктом, проникает в сердце человека, делается его второй натурой, когда общественное входит в кровь и плоть…[779]

Культура абсолютизма создала тип человека, который умеет себя сдерживать, у которого порядок в крови. Правда, это еще не есть человечность, восстающая против бесчеловечности. Но в этой человечности, в такте и человеческой деликатности героев Расина – огромное внутреннее достоинство его искусства. Это есть та степень шлифовки <…> когда она становится не внешней, а внутренним инстинктом, проникает в сердце человека, делается его второй натурой, когда общественное входит в кровь и плоть…[779]

В этой идеологии чувствуется декларированный и первыми русскими классицистами (В. К. Тредиаковским, А. Д. Кантемиром, М. В. Ломоносовым[780]) принцип обращения к античности как к материалу, сохраняющему эстетическую и идейную продуктивность.

А. С. Хомякова называли стоиком. Для русских поэтов XVIII—XIX веков понятие «стоик» означало многое; стоиком оказывается Петр Великий в поэме М. В. Ломоносова, «стоиком» напрямую называют своего любимого героя А. В. Суворова Г. Р. Державин и А. С. Шишков. А. Ф. Лосев пишет: