Был ли А. С. Хомяков знаком с поэмой Пушкина «Медный всадник», где царь называется то «кумиром на бронзовом коне», то «всадником медным», который «Россию поднял на дыбы»? В начале 1830-х годов во время посещений будущим славянофилом Петербурга между ним и Пушкиным велись постоянные разговоры о путях развития России и о Петре I. В записках А. О. Смирновой-Россет есть, например, такая запись:
Хомяков приехал из Москвы нарочно для того, чтобы проповедовать против реформ Петра Великого. Раздался общий взрыв смеха[765]. Пушкин тоже среди смеющихся – известно, он почитал Петра I, однако также известно, что мнение о Петре I у него неоднократно менялось. В другой записи Смирновой-Россет читаем: «Хомяков стал нападать на Петра, и мнения разделились. Вяземский, Полетика, Дашков и Блудов были за Петра. Остальные относились с неодобрением к некоторым из его мер. Хомяков критиковал все. Поднялся перекрестный огонь фраз, слов, так что в конце концов невозможно было понять что-нибудь… <…> Пушкин сказал: – Во всяком случае, один Петр понял то, что нужно было России в ту эпоху. Он подумал о ее будущем и о политической роли, которую она призвана сыграть в истории».[766]
Хомяков приехал из Москвы нарочно для того, чтобы проповедовать против реформ Петра Великого. Раздался общий взрыв смеха[765]. Пушкин тоже среди смеющихся – известно, он почитал Петра I, однако также известно, что мнение о Петре I у него неоднократно менялось. В другой записи Смирновой-Россет читаем: «Хомяков стал нападать на Петра, и мнения разделились. Вяземский, Полетика, Дашков и Блудов были за Петра. Остальные относились с неодобрением к некоторым из его мер. Хомяков критиковал все. Поднялся перекрестный огонь фраз, слов, так что в конце концов невозможно было понять что-нибудь…
<…> Пушкин сказал:
– Во всяком случае, один Петр понял то, что нужно было России в ту эпоху. Он подумал о ее будущем и о политической роли, которую она призвана сыграть в истории».[766]
Автор записок не включает Пушкина в апологеты Петра I. Во фрагменте ничего нет об отношении Петра I к Церкви, однако здесь констатируется Пушкиным его революционность. Но именно этому свойству «ломать чего-нибудь» в «Медном всаднике» будет придан оттенок богоборчества. И. В. Немировский, доказывая, что в поэме Пушкина библейская тема присутствует, хотя только на концептуальном уровне, приводит интересное наблюдение: «Само основание Петербурга, сопровождавшееся дерзким обузданием моря, соотнесено с основанием Вавилона и попыткой покорить другую “божию стихию” – небо, построив знаменитую башню. В “Отрывках из писем, мыслях и замечаниях” (1827) Пушкин отмечает, что в лице легендарного строителя вавилонской башни и основателя Вавилона Нимвроде он (Байрон. –