После разговора с Вероникой Лариса ох как понимала. Опять надвигается небо с овчинку. Вот почему так цинично небрежен важняк Кирьянов! Зачем этому попугаю чёткие соответствия фактов, выверенные детали, зачем какие-то не укладывающиеся в требуемое русло экспертизы? Задача поставлена отправить Григория Николаевича на нары, и он эту задачу выполнит, даже если придётся поступиться профессионализмом и честностью. Будет долбать свою жертву, пока не прикончит. Клюв-то у попугаев такой, что легко справляется даже с крупной добычей. Может и по назойливым газетчикам пройтись…

– С прокурорскими понятно. А остальным какой в том интерес?

– Ты, Лебедева, опять дурочку включаешь, или меня испытываешь? – золочёные очёчки сверкнули злобно.

– Никого я не испытываю! У мэра и его свиты погон ведь нет? Они-то что поимеют с посадки Гриши?

– Господи, как тяжело продираться через твою тупость! Да в доле вся эта шайка, как ты не уразумеешь! Я разве не говорила, что на «Пластик» нацелилась иностранная фирма? Как приберёт наш холдинг немецкая братва во главе с Генькой Блюмом, так тем, кто способствует угроблению детища Златковского, обломятся солидные куши. Мэр ещё и вздохнёт спокойно – некому станет постоянно нависать над его головой своим авторитетом. А на то, что будет похерено единственное в регионе прибыльное и перспективное предприятие, дающее хлеб тысячам людей, правящей городом публике наплевать. Им не до будущности, и тем более не до работяг, им своя близкая выгода глаза застит. Эта хорошо знакомая мне свора всеми силами станет толкать «Пластик» в спину, да ещё улюлюкать вслед падающему колоссу.

Лариса слушала её с полуулыбкой. Интересно, как повела бы себя наша праведница, будь она сейчас в рядах этой смой своры?

Будто прочитав её мысли, Гришина сказала уже с меньшим запалом:

– Мы, прошлое руководство, тоже не святые. И подличали, и приворовывали. Я лично, бывало, подмахивала вредоносные бумаги. Чинуши есть чинуши. Но чтобы до тла разорять городское добро – такого не случалось. Поверишь ли, трудно принять весь этот беспредел, когда и мои старания есть в раскручивании Германова химпроизводства…

Она раскрыла сумочку и извлекла из неё такую же, как у Вероники, пачку тонких сигарет-негритосок. Протянула Лебедевой: будешь? Прежде Лариса не замечала у дамы тяги к табаку. Да и когда ей было замечать – работают вместе всего ничего. Хотя кажется, что тянут обозовскую упряжку целую вечность…

– Не знала, что вы курите.

– Да я и не курю. Так, хватаюсь за сигарету, когда нервы шалят.

В отличие от разошедшейся начальницы, Лариса успела собраться и продумать распоряжение адвокатессы. Сработала та её счастливая особенность, когда эмоции, не перехлёстывая, бушевали в параллель с трезвым спокойствием. Только что услышанные новости хотя и будоражили, но аккуратно раскладывались по кармашкам сознания.