Как сильно это отличается от взглядов большинства философов сознания на природу осознанности! Их взгляд заключается в том, что осознанность следует из обладания так называемым квалиа – что-то вроде первичных ощущений (например, раздражение сетчатки лиловым цветом, звучание средней «до» или вкус каберне совиньон), из которых все «высшие» ощущения выстраиваются снизу вверх. Я же, напротив, вижу высокую абстракцию как порог, на котором из сумрака начинает появляться сознание. Комары могут «переживать» квалиа вкуса крови, но они не осознают этих квалиа, равно как унитазы реагируют на квалиа разных уровней воды, но вовсе их не осознают. Но если бы только у комаров были достаточно большие мозги, которые позволяли бы иметь друзей, они бы осознавали этот великолепный вкус! Увы, бедные комарики с маленьким мозгом из-за своего строения лишены такой возможности.

Но триумф человечества в том, что мы благодаря достаточно сложному мозгу, который позволяет нам дружить и любить, в качестве бонуса получаем способность переживать мир вокруг нас – то есть становимся осознанными. И это вовсе не плохо.

Эпилог. Затруднительное положение

Эпилог. Затруднительное положение

Вовсе не сказка![40]

Вовсе не сказка![40]

В предыдущих двадцати четырех главах я изо всех сил старался объяснить, что такое «Я». То есть волей-неволей также постарался объяснить, что такое самость, душа, внутренний свет, взгляд от первого лица, внутренний мир, интенциональность и сознание. Задача, конечно, сказочно сложная, но, я надеюсь, мой рассказ звучал убедительно. Впрочем, для некоторых читателей эта история все же могла выглядеть как долгая – жутко долгая, чересчур долгая – сказка. Таким читателям я искренне сочувствую, поскольку признаю, что трудные вопросы еще остались.

Основная проблема, как мне кажется, в том, что когда мы пытаемся понять, что мы такое, мы, будучи духовными созданиями во вселенной из простого вещества, обречены на вечные поиски отгадки собственной природы. Я ярко припоминаю, как еще подростком читал о мозге и впервые в своей жизни был вынужден столкнуться с идеей, что человеческий мозг, в особенности мой собственный, должен быть физической структурой, подчиненной законам физики. Хотя это может вам показаться странным, как и меня сейчас это удивляет, но тогда я был ошарашен.

В двух словах, вот наше затруднение: либо мы верим, что наше сознание – это что-то иное, нежели следствие законов физики, либо мы верим, что это и есть следствие законов физики; но любой выбор ведет нас к неприятным, возможно даже неприемлемым последствиям. В этих заключительных страницах я поставил себе целью столкнуться с этой дилеммой лицом к лицу.