Как показывает эта история, даже этот самый он, потратив столько лет на научную работу и трезвые размышления о том, как дух и разум уходят корнями в физику, порой поддается традиционным дуалистическим представлениям, с которыми выросло большинство из нас – если не внутри семьи, то внутри культуры. Я могу повестись на соблазнительную картинку, даже если отрицаю эти идеи. Но в более рациональные моменты эта картинка для меня лишена смысла, так как я слишком хорошо знаю, что дуализм ведет к длинному списку вопросов без ответа, часть которых я выписал в Главе 22, показав, что они так нагружены нелогичностью и произвольностью, что вот-вот разрушатся под собственным весом.

Прелести и пробелы нон-дуализма

Прелести и пробелы нон-дуализма

Если же вы, наоборот, верите, что сознание (теперь с маленькой «с») – это следствие законов физики, то места для «добавок» не остается. Для научного ума этот вариант привлекателен, поскольку он куда проще, чем дуализм. Он избавляет нас от трудной дихотомии между обычными физическими сущностями и необычными нематериальными сущностями и отменяет длинный список вопросов о природе нематериальной Субстанции с заглавной буквы.

С другой стороны, совсем выкинуть дуализм тоже затруднительно, поскольку это, на первый взгляд, не оставляет нам ни различия между одушевленными и неодушевленными сущностями, ни объяснения пропасти между нашим «Я» и другими. Впрочем, более внимательное рассмотрение этой точки зрения показывает, что в ней есть место для таких различий.

В Предисловии я писал об «удивительном возникновении самости и души из субстрата безжизненной материи», и эта фраза, подозреваю, заставила ощетиниться не одного читателя. «Как автор может называть человеческий мозг – самую одушевленную сущность во Вселенной – “безжизненной материей”?» Что ж, один из лейтмотивов этой книги заключается в том, что присутствие или отсутствие одушевленности зависит от уровня, на котором мы смотрим на структуру. При рассмотрении на высшем, самом коллективном уровне мозг – квинтэссенция одушевленности и осознанности. Но если мы будем постепенно спускаться, структура за структурой: от полушарий к коре, затем к столбцу, клетке, цитоплазме, белку, пептиду и частице, мы будем все больше терять ощущение одушевленности, пока на самых нижних уровнях оно, разумеется, не исчезнет совсем. В своем сознании мы можем перемещаться между верхним и нижним уровнем туда-обратно и добровольно колебаться между одушевленным и неодушевленным взглядом на мозг.