Еще в одном роднится он со Станиславским. Оба уничтожают «театр в театре», оба приближают его к большей натуральности.
Оба проповедуют теорию «любительства», оба считают, наконец, что для успеха пьесы не нужны общепризнанные звезды.
Необходим лишь спевшийся, согласованный и дружно разыгрываемый ансамбль.
Необходимо для каждого момента найти лишь подходящее настроение.
С удивительным мастерством, на которое способен лишь крупный художник, Гриффит «раскрывает актеру душу пьесы, ее внутренний ход, внушает ему те переживания, которые определяют этот внутренний ход, наконец, разрешает сложную задачу найти общее настроение между участниками пьесы» (Ф. Коммисаржевский).
* * *
* * *Последние картины Гриффита указывают на сильный сдвиг его влево.
От душевно натуралистических переходит он к условным постановкам.
Исторические картины и эпос сменяются классическими мелодрамами.
«Way down East», «Dream Street» и подготовляемая к выпуску картина «Две сиротки» ярко говорят об этом.
Но разбору этих картин да разрешит мне читатель посвятить отдельную статью.
Печатается по: Новое русское слово (Нью-Йорк). 1921. 20 июня.
Юрий Офросимов [«РАБЫ СТРАСТЕЙ»]
Когда-то в России особенно ходким товаром на кинематографическом рынке были фильмы по мотивам известного цыганского романса «У камина» или «Угасли огни» и т. п.
Теперь, за границей, мы на особом положении. Мы обораны и ободраны, единственно, может быть, что осталось неразрывно с нами и в нас, – наше искусство, от которого всякий сколок принимается в смысле «что вы имеете предъявить».
И вот когда в Германии искусство наше начинает серьезно организовываться, общество под названием «Руссо-фильм»[302] – стало быть, сколько-нибудь русское и причастное к общему движению – первым своим показательным фильмом выпускает вымученную картину под бьющим заглавием «Странствующие души» или «Рабы страстей»[303] уже не по мотивам цыганского романса, а просто под маркой «Идиота» Достоевского, одно имя которого делает любой фильм боевиком у немецкой публики.