Ганс, несомненно, все видит по-своему. Это особенно сказывается, когда он снимает сцены трафаретные, например скачку. Погоня всадников за Наполеоном, скачущим в надвигающихся сумерках, сделана совершенно своеобразно. Обычный тип этого рода сцен известен: зрителю показывают попеременно то спасающегося бегством, то настигающего его, показывается также пыль дороги и летящие мимо нее пейзажи. Все это утомительно и однообразно.
У Ганса такие подробности почти отсутствуют; он нарочно выбрал сумеречный фон, чтобы дать невнятные и жуткие силуэты. Как хищные птицы, фигуры преследователей (белые на темном фоне) слетаются к какой-то ускользающей точке (преследуемый) и снова разлетаются в разные стороны. Это зрелище глубоко художественно.
Ганс – несомненный поэт экрана. Можно ли фотографировать внутреннее движение мысли и чувства? Можно, если заменить фотографа художником.
Когда от коляски Наполеона, которая и сама несется с огромной быстротой, разлетаются во все стороны гонцы, у зрителя создается впечатление, будто Гансу удалось сфотографировать самое напряжение Наполеоновой воли. Это непосредственное изображение внутренних чувств путем внешних осязательных образов – главное достоинство этого большого режиссера.
Есть у Ганса достойный сотрудник – артист Дьедонэ, исполнитель главной роли. Его умная, строгая, энергичная и гипнотизирующая игра создает живое впечатление о Наполеоне и запоминается надолго.
Дьедонэ сумел как нельзя лучше понять, в чем главная сила Ганса. В потоке быстрых и ярких картин Дьедонэ сумел остаться центром, все связывающим и организующим. Посредственный актер, вероятно, разгулялся бы и не пожалел жестов для «изображения» Наполеона. Дьедонэ нигде не позволял себе актерской вольности: перед зрителем все время маска Наполеона. Но маска живая, прекрасно задуманная, одухотворенная подлинным дарованием.
Лучшего Наполеона, чем Дьедонэ, кажется, среди артистов экрана не найти.
Хороши и другие персонажи фильмы. Колин в коротких своих сценах очень убедителен. Недурна и Жина Манэс в роли Жозефины. Она дает образ соблазнительно-легкомысленный и привлекательный.
Главная цель Абеля Ганса в его эпопее достигнута: как бы спорны ни были отдельные его приемы, выходя из залы, мы уносим с собой образы великих событий начала прошлого века. Уносим с собой и некую смутную тревогу, которую всегда вызывает в нас произведение настоящего художника.
Печатается по: Возрождение (Париж). 1928. 17 янв.