– Вы кто? – спросила Кэнди у Ланга.

– Это Эндрю Земновондер Ланг, – сказала Линор, – друг Рика и теперь очень временный работник «Че и Ка». Я вроде как должна уговорить миссис Тиссоу сдать ему комнату Мисти, пока та в больнице.

– И ваш друг, милые дамы, теперь, надеюсь, тоже, – сказал Ланг. – Я…

– Наизнанку! Верблюд! На попугае благодать Одена! – завизжал Влад Колосажатель. Звуковик вскрикнул и сорвал с головы наушники.

– Нет, нет, нет! – заголосил Харт Ли Псикк, топая остроносым ковбойским сапожком по деревянному полу. – Следующая реплика: «Членский взнос любого размера не облагается налогом». Санди, детка… где Санди? – Харт Ли Псикк засек Кэнди у двери с Линор и Лангом и погромыхал по комнате, все головы обернулись в их сторону. Псикк возвышался над всеми, даже над Лангом. Кэнди он сказал: – Санди, детка, ты обязана сделать так, чтобы эта чудесная маленькая ипостась вела себя как следует. А если ты…

– Преподобный Псикк, вот, наконец-то, Линор Бидсман, владелица Влада, – сказала Кэнди, упреждая бегство Линор железной рукой у той на пояснице.

Преподобный замер, повернулся к Линор, кажется почти изготовясь поклониться.

– Мисс Бидсман, я так об этом мечтал. Владелица, насколько кого-либо можно назвать владелицей, этого животного – можно ли сказать «животного»? – на коем благодать Господа и кое приведено Его десницей к Его смиренному рабу, ко мне. – Голос Псикка усилился с шепота до крика. По комнате распространялся гул – люди просматривали сценарии и проверяли аппаратуру.

– Иисусу известно, секс прекрасен! – прокудахтал Влад Колосажатель.

– Счастлив знакомством и искренне выражаю глубочайшие благодарности за то, что допустили нас к себе домой и в общество животного крайней богословской важности, – говорил Псикк Линор, игнорируя протянутую руку Ланга. – Наш друг миссис Тильзит все мне поведала о вас и ваших глубоких отношениях с вашим глубоким питомцем.

– Тиссоу, – сказала Кэнди Мандибула.

– Тиссоу. – Псикк улыбнулся. – Попугай, через коего глас Господень воззвал лично ко мне обеспечить Ему доступ к народу Америки, через посредство, опять же, к моей глубокой и смиренной чести, меня.

– Хм-м-м, – сказала Линор.

– Линор, Линор, – прочирикал Влад Колосажатель. – Ну же, доведи меня! Нужно пространство, жажду как личность. Избавимся от мерзкого непрофессионального зеркала. Ты станешь звездой электронной тверди американского евангелического богословия! Это как «Паутина Шарлотты»!

– Ого, он стал еще хуже, – сказала Линор Кэнди.

– Хуже! – простонал Харт Ли Псикк. – Хуже? Леди с нами со всеми шутит, друзья. Мисс, уж конечно, вы осознаёте, что вашего пернатого товарища осенила благодатью десница самого Господа?