ДЖЕЙ: Все-таки вопрос пениса. Я прав?
РИК: Послушайте. Я изумлен. В прошлый раз вы сказали мне «пенис-шменис».
ДЖЕЙ: Но я интуитивно чую, что Ланг стал для вас Другим, нет? Другим, в референции к которому вы понимаете свое «Я», при всей его очевидной неадекватности?
РИК: Не знаю. Что, Линор упоминала здесь Ланга?
ДЖЕЙ: Зачем вы привезли этого человека с собой в Кливленд, если он вас так огорчает?
РИК: Я правда не знаю. Мы встретились в старом баре нашего студенческого братства. Все было странно. То и дело проступала общность. Он просто казался своим. В доску.
ДЖЕЙ: И вы вовлекли его в свою сеть.
РИК: Не хочу цитировать нашу общую знакомую, но почему-то я ощущал, что у меня почти нет выбора. Как будто бы возник контекст, в котором не вовлечь его внутрь было бы неприемлемо.
ДЖЕЙ: Внутрь?
РИК: В цепь моей профессиональной и психологической жизни.
ДЖЕЙ: Ясно. А что Линор? Она «внутри», если повторить ваш термин, положительно сочащийся блентнеровскими коннотациями?
РИК: Надеюсь, будет – однажды.
ДЖЕЙ: Выразительное хм-м-м. А вы, Рик. Вы «внутри», в контексте сети Линор?
РИК: Не будьте садистом. Вы знаете, что я не смогу, никогда.
ДЖЕЙ: Входная Дверь Единения, эт цетера.
РИК: Сделайте что-нибудь, у меня грохочет в ушах.