— Они пришли? — спросил Калеб Адамс у капитана стражи. — Та женщина с перешейка и матушка Хауленд?

— Они внизу, — ответил тот. — Я могу пригласить их.

— Пожалуйста, пригласите. Давайте начнем с женщины с перешейка.

— Бедная Констанция, — шепнула Мэри на ухо Бенджамину Халлу. — Мне горько оттого, что ее втянули во все это.

Нотариус кивнул. Мгновением позже на лестнице послышались шаги, и появилась она: высокая подруга Мэри, вокруг которой вились всевозможные слухи и сплетни. Констанция улыбнулась ей, и Мэри вдруг ощутила прилив уверенности. Судьи не вызвали бы Констанцию, если бы не ждали от нее подтверждения обвинений в колдовстве, — на этой скамье собрались далеко не беспристрастные люди, — но Мэри знала, что умом эта женщина не уступает никому из сидящих перед ней мужчин.

Адамс быстро озвучил причины, по которым Констанцию вызвали в ратушу, и состав обвинения. Затем он спросил:

— Почему Мэри Дирфилд искала вашего общества?

— Она хотела попить чаю, — ответила Констанция.

Адамс повторил свой вопрос, на этот раз начав с предостережения:

— Помните, зачем вас пригласили сюда и что вы принесли присягу. Зачем Мэри Дирфилд приходила к вам?

— Я ответила на ваш вопрос: мы пили чай.

— Она могла попить чаю в центре города, и, хотя ваше общество может быть интересным, я сомневаюсь, учитывая, что вы мало общаетесь с остальным населением Бостона и не заводите друзей, что это была единственная причина, по которой она решила проделать путь до вашего дома.

Уинстон едва заметно улыбнулась и чинно сложила руки перед собой.

— Итак? — спросил Адамс.

— Да?

— Я задал вам вопрос.

— Я на него ответила. Или в вашем замечании по поводу отсутствия у меня друзей был скрыт еще один и я его пропустила?

Адамс продолжил что-то говорить, но губернатор прервал его.