— Мы все убеждены, что у вас есть друзья, — сказал Эндикотт. — Когда Мэри приходила к вам на чай, она просила у вас совета?

— В первый раз она пришла ко мне два года назад, потому что искала травы, которые помогли бы семени ее мужа остаться в ее лоне. Мэри Дирфилд набожна и хотела почтить нашего Господа, исполнив свой долг матери.

— Вы посоветовали ей что-нибудь? — спросил губернатор.

— Да. Те травы не помогли. Когда мы виделись этой осенью и зимой, я больше ей ничего не советовала.

— Вы утверждаете, — спросил Адамс скептическим тоном, — что она не просила совета, когда приходила к вам совсем недавно?

— Верно.

— В таком случае о чем же вы говорили?

— Мы говорили о погоде, о смене времен года, обсуждали ее желание помогать преподобному Элиоту. Вот то, что мне запомнилось.

— Она не просила вашей помощи?

— Нет. Я не уверена, каким образом одинокая старая женщина вроде меня могла бы помочь ей, не считая советов насчет того, что можно настоять или сварить, чтобы слегка взбодрить семя.

— Она ничего не спрашивала у вас касательно зубьев Дьявола?

— Нет, — ответила Констанция, и Мэри знала, что это ложь.

— Она не интересовалась какими-нибудь заклятиями, которые можно наложить при помощи этого инструмента и пестика?

— Нет. А если бы и интересовалась, я бы только растерялась. Пусть я не провожу много времени в центре этого прекрасного города, но я и не забавляюсь с Дьяволом в лесу.

— Но вы узнали бы метку Дьявола, если бы увидели ее?

Констанция кивнула.

— И пришла бы в ужас. У меня нет никакого желания встречаться с Ним. Ни малейшего. Я видела слишком много Ему подобных здесь, в Бостоне, даже среди благочестивых прихожан.

Мэри заметила, что Уайлдер пытается скрыть улыбку. Адамс тоже обратил на это внимание и сказал:

— Мы установили, что Мэри Дирфилд встречалась с вами, — он окинул взглядом остальных магистратов. — Думаю, этого достаточно.

— Достаточно для чего? — спросил Уайлдер.