Стена Либескинда состоит из десяти прямых отрезков разной длины, девятикратно меняющих направление: четырежды они поворачивают гораздо резче чем на 90 °, трижды – почти перпендикулярно и лишь дважды менее чем на 90 °. Теперь вы понимаете, почему Либескинд подал свой конкурсный проект под девизом «Молния». Благодаря молниеподобной конфигурации ему удалось разместить на небольшом участке стену длиной в двести пятьдесят метров. Ее толщина с каждым поворотом, по мере сужения участка, возрастает: от шести метров на Линденштрассе до двенадцати в противоположном конце. Общее направление, глядя от Линденштрассе, – на юго-восток.

В этом описании я руководствуюсь Google Maps. В действительности же воспринять стену Либескинда как целостный объект невозможно. Самый обманчивый вид – с северо-запада, от выхода с Гофмановского променада на Линденштрассе. Отсюда кажется, что перед нами не стена, а группа из пяти металлических башен, из коих средняя, самая высокая, стоит на углу Франц-Кюнстлер-штрассе и Линденштрассе. Интуиция ищет здесь вход в музей – и ошибается, потому что никаких башен нет (в Линденштрассе упирается торец самого короткого и узкого отрезка стены), и входа тоже нет.

Прежде чем пытаться понять, что значила стена для Либескинда, надо вникнуть в его идею Еврейского музея. Концепция Еврейского отдела при Берлинском музее подразумевала создание экспозиции, посвященной жизни берлинских евреев начиная с XIII века и их вкладу в экономику, науку, культуру, искусство Берлина. В этой экспозиции нашлось бы место и трагической судьбе столичной еврейской общины в годы нацистского режима. В Еврейском же музее Либескинда, в концепции самого сооружения, на первом плане – не евреи в рамках берлинской истории, а память о жертвах Холокоста вообще. Не о полноте еврейского присутствия в Берлине думал Либескинд, а о невосполнимой утрате, о зияющей пустоте, оставленной Холокостом.

Эту идею не принял Моше Сафди: «Я построил за свою жизнь несколько музеев, связанных с разными этапами истории еврейского народа, – сказал он. – Так, лос-анджелесский центр Skirball посвящен истории евреев в США, „Яд Вашем“ – Холокосту, а Центр раввинов в Тель-Авиве – лишь жизни раввинов. Все они нацелены на разное, несут различный заряд: радостный, печальный. И вот Либескинд это все обычно путает. Он не понимает, где что. Я хочу сказать, что невозможно понять, посвящен ли его берлинский музей Холокосту или он просто исторический. Для меня различать – очень важно. Можно рассказать лишь об одном событии в жизни евреев, хоть и очень страшном, или обо всем сразу, включая и то хорошее, что происходило с народом. Мы должны помнить, что Холокост – это не вся история, а лишь часть».