Но даже автор сопроводительного текста в роскошном альбоме стереофотографий «Всемирная выставка. Париж 1937», изданном на трех языках с предисловием рейхсминистра экономики Германии д-ра Ялмара Шахта, не сомневался в эстетическом превосходстве советского павильона: «Артистизм русских очевиден, являются ли они большевиками или нет»877. Разумеется, это превосходство обеспечивалось не сталинской диктатурой, а талантом и смелостью Иофана и Мухиной. Впоследствии Мухина утверждала, что идея скульптуры принадлежала Иофану878. Они нашли идеальное соотношение между размерами, силуэтом, ритмом постройки и скульптурной группы. Трудно вообразить этот постамент без скульптуры и эту скульптуру без постамента, отлично выглядящих спереди и еще лучше – со стороны. А ведь благодаря поперечной к авеню Мира постановке советский павильон (как и германский) постоянно маячил в поле зрения посетителей боковым силуэтом. Кроме того, грандиозный размер фигур рабочего и колхозницы (двадцать четыре метра) сам по себе, помимо экспрессивной пластики, вызывал изумление технической изощренностью исполнения. Каждому становилось ясно, что Советский Союз не настолько дик, чтобы орудовать только серпом да молотом.

Катастрофический проигрыш Шпеера заключался в том, что он не пожертвовал архитекторским тщеславием, чтобы подладиться под символическую скульптуру. Впрочем, не исключено, что Гитлер не оставил ему выбора. Как бы то ни было, Шпеер свел на нет девятиметровый рост орла вшестеро большей высотой самой башни, так что имперский символ выглядел не золотым гигантом, а обыкновенной птицей, которой вздумалось то ли принести, то ли унести злополучную свастику. Если фронтальный вид павильона был хотя бы отчасти спасен тем, что силуэтом орла завершалась вертикальная ось симметрии, то стоило отойти в сторону, как орел смещался на край карниза, не только сам теряя важность, но и случайным вмешательством в силуэт башни снижая арийский пафос.

Павильон США на Экспо-67

Павильон США на Экспо-67

Главное отличие архитектуры коммунистического фаланстера, который увидела во сне Вера Павловна, от лондонского Хрустального дворца – в том, что сновиденное здание из чугуна и стекла служило футляром для «громаднейшего дома»879.

Реальный «громаднейший дом» в футляре можно видеть в Монреале на острове Св. Елены, в русле реки Св. Лаврентия. В солнечный день после полудня при взгляде с острова Нотр-Дам, то есть с востока, над невысокой растительностью выступает едва заметный полукруг, похожий на Луну, какой она бывает видна днем, только монреальская Луна очень большая и над горизонтом не поднимается. Глядишь с Космического моста – на ней (или в ней?) вырисовываются какие-то пятна. Чем ближе к странному объекту, тем яснее, что это прозрачный шар. Вот уже заметна его сетчатая поверхность, и уже не на Луну похож загадочный объект, а на гигантский одуванчик с неким сооружением внутри. Но когда мост остался позади, не работает и эта ассоциация. Видишь сферическую сетку из двух слоев шестиугольников, бóльших снаружи, меньших внутри, и понимаешь, что она собрана из тонких прямых серебристых стежней, явно металлических. Внутри – непонятная постройка высотой с семиэтажный дом.