Часа в три ночи Клод изъявил желание размять ноги, и мы спустились в подвальчик клуба, где царила довольно непринужденная атмосфера. Клод познакомил меня со своими друзьями, и тут я очертя голову бросился в атаку: «Клод, можно я вас щелкну несколько раз?» Я ждал, что он сразу перестанет улыбаться и откажется.

– Это большая честь для меня, но лучше спросить разрешение у Иоланды, супруги Жана. Они ненавидят, когда у них в клубе фотографируют.

Мне не пришлось просить дважды.

– Если Клод согласен, то мы не против.

Я подготовил свою «Лейку», выставив диафрагму на 32 и фокусное расстояние 28 мм, чтобы снимать крупным планом. И пошел искать Клода в толпе виляющих бедрами танцоров. В этот момент «Бич Бойз» уступил место неизвестной мелодии, неистовому и ритмичному бурре[168], чередующемуся с отрывками в томном южноамериканском духе.

– Что это за музыка?

– Бостелла! – пояснила Иоланда, как нечто очевидное.

Танцоры то подпрыгивали, хлопая в ладоши над головой; то с воплями катались по полу, барахтались в куче, потом помогали друг другу встать и исступленно начинали все сначала. Я отснял целую пленку, запечатлевая Клода, который прыгал выше остальных, широко раскинув руки, словно хотел охватить неоновое небо, абсолютно счастливый посреди этого коллективного безумия.

Вторая пленка, третья…

Теперь я должен покаяться, отречься от тех глупостей, которые наговорил о Клоде Франсуа; я всегда говорю второпях, не задумываясь, воспроизводя чужие штампы. Я давал Клоду уничижительные оценки и теперь хочу отречься от них, потому что с этого дня я постоянно встречался с ним и он оказался приветливым и дружелюбным человеком; правда, иногда его подводил слишком бурный темперамент, но бывают ли звезды другими? В последующие десять лет я сделал сотни его фотографий, все необычные; он всегда с готовностью исполнял мои требования, убежденный, что я великий фотограф, в то время как это он был потрясающей моделью.

Мы вышли из клуба. В пять часов утра Париж еще спал, но у меня сна не было ни в одном глазу. Джимми предложил пойти в Ле-Аль, поесть лукового супа[169], но Клод предпочел вернуться домой, сказав на прощанье: «Дай мне номер твоего телефона на случай, если мне понадобится фотограф». Я еще не успел обзавестись телефоном, и он оставил мне свой номер. Потом я проводил Джимми до дому. Он спросил, не хочу ли я пойти вместе с ним в кино на проспекте Мак-Магона посмотреть еще раз «Бунтаря без причины». «Конечно, с удовольствием!» – сказал я. А после фильма, памятуя о том, что фотографии – товар скоропортящийся, пошел на улицу Реомюр и стал ждать в ближайшем кафе, когда откроется агентство. Филипп Морж появился в восемь часов. Я положил ему на стол три пленки.