– Какие у тебя планы?

– Попробую встретиться с менеджером дома отдыха, а потом уеду – может, в Африку или в Индию. Одна моя подруга задумала отправиться в Непал. Я вернусь, когда кончатся бабки или, наоборот, когда у меня их будет достаточно. Поедешь со мной?

– У меня работа, я же тебе говорил! Я только что устроился в фотоагентство, получить такое место в моем возрасте – неслыханная удача. На следующей неделе у меня репортаж – буду освещать турне Сильви Вартан[172] по Испании и Португалии.

– Я никогда не поеду в страну, где царит диктатура.

– Ехать туда – не значит поддерживать Франко или Салазара, я просто делаю свою работу фотографа. Меня посылает туда мой босс. Я не могу отказаться. А если исходить из твоего принципа, то в Африку нельзя, в Азию и Латинскую Америку тоже и вообще никуда нельзя, кроме Швейцарии.

В почтовом ящике я обнаружил листок, на котором было написано: «Жду тебя там же, где всегда, в 15 часов». Я мгновенно узнал этот косой, почти неразборчивый почерк и неизменные фиолетовые чернила. После долгих лет молчания Сесиль наконец-то объявилась. В своей обычной манере. И у меня не было ни малейшего сомнения относительно того места, где она назначала встречу. Я надел рубашку в красную клетку, которую Пьер когда-то подарил Франку, – пусть она об этом узнает, – дошел пешком до Люксембургского сада и направился к фонтану Медичи. Из-за сильного холода, обычного в начале января, там было почти пусто; прохожие торопливо, не замедляя шага, проходили через сад. Я сел на один из стульев, поскольку пришел слишком рано. И снова, в который раз, меня зачаровало спокойное зеркало воды в бассейне. Здесь Полифем влюбляется в Галатею[173]. Не в эту ли минуту он принял решение убить прекрасного Ациса и похитить ту, к которой пылал страстью, хотя она не желала одарить его даже взглядом? Эта скульптура дышала такой любовью и такой угрозой, что невозможно было понять, кто из них двоих больше достоин жалости.

В три часа появилась Сесиль; я сразу узнал стройный силуэт; она шла энергичным шагом, держа одну руку в кармане расстегнутого плаща с поднятым воротником, а в другой дорожную сумку. В трех шагах позади нее, стараясь не отставать, плелась девочка. Девочка с темными волосами, собранными в хвост, в зеленом свитере и пальтишке гранатового цвета. Я встал; Сесиль подошла ко мне, и я убедился, что она совсем не изменилась. Ее взгляд скользнул по клетчатой рубашке, и в нем мелькнуло удивление, но она кивнула и попыталась улыбнуться: «Хорошо, что ты пришел». Девочка остановилась сзади, чуть поодаль.