– Я не понимаю арабский!

– Странно, ты только что обругал меня по-арабски. Сколько тебе лет?

Ответа не последовало. Тогда Франк включил фонарь и внимательно осмотрел своего пленника – им оказался худенький светлокожий мальчишка с темными вьющимися волосами; на нем была разорванная сбоку рубашка, некогда белая, черные шорты, а на ногах – непарные сандалии.

– Ты француз или алжирец? Если будешь молчать, я отведу тебя в полицию, и ты сядешь в тюрьму.

– В тюрьму?! А что я такого сделал?

Франк на мгновение заколебался, и мальчишка укусил его за руку; Франк отдернул было руку, но тут же снова схватил своего пленника и потащил в комиссариат на авеню Марны. Когда они были уже в десяти шагах от него, мальчишка попытался вывернуться и сбежать. Полицейский позвал дежурного инспектора, который сразу же узнал вора:

– Опять ты! – и, взяв паренька за ухо, отвел его в камеру.

Франк объяснил, при каких обстоятельствах он изловил похитителя. Инспектор обреченно пожал плечами:

– Мы называем их детьми-загадками: у них нет документов, они не числятся ни в одной картотеке. Мы ничего о них не знаем, и они этим пользуются. Этот утверждает, что его зовут Шарли. Проведенное нами расследование ничего не дало: он попадается на кражах в магазинах раз-два в неделю, но, как видите, слишком мал, чтобы получить тюремный срок, хотя ни его возраст, ни семейное положение нам неизвестны. Мы отвозим его в один из пяти детских домов Алжира, но они переполнены и не всегда могут принять новеньких, тогда мы их отпускаем. А если их и принимают, они быстро оттуда сбегают – ведь детский дом все-таки не тюрьма. Таких, как он, в стране десятки, а то и сотни предоставленных самим себе, осиротевших во время войны, а может, их родители после алжирского восстания оказались в тюрьме. Вполне вероятно, что он даже француз – таких сейчас много; государство устраивало их в приемные семьи, но при репатриации они оказывались брошенными в Алжире. Никто не интересовался их судьбой. Мы подержим его здесь до утра, а завтра я обзвоню приюты – надеюсь, у них найдется место.

Франк попросил инспектора открыть камеру и сел на край койки рядом с мальчиком, который притворялся спящим.

– Эй, Шарли, послушай меня.

Никакого ответа.

– Я знаю, что ты не спишь. Меня зовут Франк, я живу на улице Жерико напротив сквера Нельсона. Работаю в министерстве. Если хочешь, можешь жить у меня, у тебя будет собственная комната и свои ключи, чтобы приходить и уходить в любое время. Захочешь уйти – уйдешь, захочешь остаться – тем лучше, в доме всегда есть еда. Я ничего не жду от тебя взамен: ни делать покупки, ни убирать в квартире.