– Моя мать говорила, что он обожал поэзию… Ты считаешь, что я на него похож?

– Очень.

Три недели Игорь ждал прихода Виктора, все это время поглощая романы, которые приносила ему Алина. Он прочитал «Молодую гвардию» Фадеева, «Строговых» Георгия Маркова и уже приступил к «Оттепели» Эренбурга, когда в его бокс вошел Виктор. Он взглянул на книгу в руках Игоря и на те, что лежали на подоконнике.

– Дядя, ты увлекаешься душеспасительным чтением? Все сплошь лауреаты Ленинских премий. Нам нужно поговорить.

Виктор сел на деревянный стул, а Игорь – на край койки. Виктор вынул из кармана фляжку с коньяком, протянул ее Игорю, но, когда тот отказался, пригубил из фляжки сам.

– У меня мало времени. После твоего ареста мне удалось убедить начальство, что тебя можно использовать для обмена; мы вели переговоры с израильтянами, но они затянулись, потому что после Шестидневной войны СССР разорвал с ними дипломатические отношения; затем посредниками выступили швейцарцы. Короче говоря, они согласились обменять одного из наших агентов, задержанных в США, на тебя – видно, очень тобою дорожат. Тебя отправят сегодня же вечером, обмен состоится послезавтра в Австрии. Я рад, что все закончилось так благополучно. Скоро ты будешь на свободе. Не думаю, что нам выпадет шанс еще когда-нибудь встретиться.

Виктор пристально посмотрел на Игоря, который все так же сидел в задумчивости.

– Ты хочешь сказать, что я должен уехать из России?

– Похоже, тебя это не радует.

– Я не хочу уезжать.

– Это невозможно, Игорь, ты не представляешь, каких усилий мне стоило убедить их и организовать этот обмен.

– Я отказываюсь. Я остаюсь здесь. Я русский. Это моя страна, и я больше не уеду отсюда.

– Если ты будешь упорствовать, то попадешь под суд и получишь срок. Судя по тому, с какой готовностью израильтяне и американцы приняли наше предложение, ты действительно их агент и именно ты подсказал тему проповеди раввину Лубанову, так что тебя ждет суровое наказание.

– Пусть. Я предпочитаю остаться.

– Ты сумасшедший или дурак? Прошу тебя, подумай, – если ты будешь настаивать, я больше ничем не смогу тебе помочь.

Шестого февраля 1968 года Игоря Маркиша привезли на Фонтанку, и по окончании заседания, которое длилось двадцать шесть минут, городской суд Ленинграда приговорил его к четырем годам тюремного заключения по статьям 58 и 190 часть 1 Уголовного кодекса «за антисоветскую деятельность и пропаганду сионизма».

* * *

Первого января 1968 года Мишель отправил Игорю письмо с поздравлениями и пожеланиями всего самого лучшего в новом году, выразив надежду вскоре увидеться. В феврале письмо вернулось обратно со штампом почты Израиля и пометкой, что адресат больше не проживает в Хайфе по указанному адресу. Мишель позвонил Леониду, они немного поболтали: Леонид вернулся к работе таксиста, с Миленой тоже все было хорошо: «Она замечательная женщина; можем как-нибудь вместе поужинать». Мишель ответил, что обсудит это с Камиллой, и спросил, не знает ли Леонид новый адрес Игоря. Леонид задумался: