Режиссер счел возможным показать даже попытку грубого изнасилования Анны ее мужем, Алексеем Карениным (Джеймс Фокс), решившим, что Анна, несмотря на наличие у нее любовной связи на стороне, все равно обязана исполнять свой супружеский долг. Решил режиссер не пускать Анну и в оперу, где с ней должен был произойти скандальный инцидент; она осталась дома, как ее об этом просил Вронский, и провела вечер в рыданиях и в тумане от опиумных капель (кстати, светское общество Санкт-Петербурга в фильме пришло в театр слушать не итальянскую певицу Аделину Патти, как у Толстого, а оперную постановку «Евгения Онегина», премьера которой состоялась в Петербурге только в 1884 году). Кроме того: если в начале своего пристрастия к наркотику, который ей давали во время болезни, Анна разбавляет воду в стакане несколькими каплями настойки, то в конце она уже пьет неразбавленную опиумную настойку.

Накануне съемок в «Анне Карениной» Софи Марсо выпустила отчасти автобиографический роман «Лгунья» («Menteuse», 1996), в котором признавалась: «Слишком рано начавшаяся половая жизнь сделала меня истеричной и ранимой, ведь все мои романы, как правило, заканчивались печально. Только Анджею удалось дать мне покой и счастье, подарить лучшие роли в кино и чудо материнства»[424]. Кажется, именно эту истеричность, издерганность (а не безумную, ослепляющую страсть) она и играет в «Анне Карениной», с той поправкой, что и своего мужа Анджея Жулавски Марсо оставила ради американского продюсера Джима Лемли, с которым познакомилась как раз во время съемок «Анны Карениной», но позднее оставила Лемли ради Кристофера Ламберта, а позднее рассталась и с ним.

«Я взаперти, а ты свободен», – вот лейтмотив поведения Анны в конце картины. – Почему мне нельзя в свет?»

Совершенно не понятно, зачем режиссер вынуждает актеров то и дело произносить короткие реплики на ломаном русском языке, а после нескольких русских слов переходить на английский язык. Непонятно, почему события датируются в картине 1880–1881–1882 годами, в то время как роман Толстого был закончен в 1877 году. Перечислять, сколько разных ляпов (в костюмах героев, в орденах и медалях военных, в Российской символике) нет смысла, ибо их слишком много.

Шон Бин, после своей работы в картине «Кларисса» (1991), где он играл Ловеласа, после фильма «История любви леди Чаттерлей» (1993), где он снялся в роли любовника леди, лесничего Меллорса, после телевизионного сериала «Скарлетт» (1994), где он исполнил роль лорда Ричарда Фэнтона, любовника-садиста, – этот актер был, кажется, обречен сыграть русского графа Вронского. Он красив, статен, ему очень идет мундир русского офицера и образ страстного влюбленного. Этот Вронский таков, что его орлиного, а порой и хищного взгляда на Анну ждешь с первого кадра, как ждешь и танца с ней на балу, и его настойчивой охоты на нее, и их первого, на 30-й минуте картины, любовного соединения (которое, в отличие от многих прежних экранизаций, здесь показано откровенно и обнаженно, учитывая еще и то, что сцена происходит в отдельном кабинете некоего ресторана). Но кажется, что Вронский, пуская в дело весь свой шарм и весь свой мужской опыт, не зажигает Анну, она остается холодным наблюдателем происходящего с ней приключения и, кроме нервной истерики, ничем иным ответить ему не может. Этому Вронскому даже сочувствуешь, когда он, в путешествии по Италии, когда они живут вместе, как супруги, объясняет Анне, что ему, помимо любви, нужны еще и цель, занятие, деятельность. Понятен Вронский и в тот момент, когда на очередной приступ ее истерики, отвечает: «Всему есть предел». Вронский здесь лицо страдающее – когда после смерти Анны он отправляется на фронт (от платформы «Ясная Поляна»). «Война для меня благословение, ибо жизнь невыносима. Я конченый человек», – говорит он Левину (Альфред Молина), пришедшему проводить старого знакомого.