Все очень просто, и всегда много водки.

Любовных (постельных) сцен в картине немало, да и роман отнюдь не пуританский, но опять-таки эстетика и стилистика страдают. В процессе первого любовного соединения Анна и Вронский, уже обнаженные, вместе моются в весьма компактной ванне, тесно прижавшись друг к другу, будто это картинка не из классического русского романа XIX века, а иллюстрации к недавней эротической книге Э. Л. Джеймс «Пятьдесят оттенков серого». Еще не зная доподлинно, что жена ему изменила, Каренин просит ее что-нибудь почитать вслух. Анна берет книгу, читает, а он, сидя рядом, запускает ей руку под пышные юбки. А позже угрожает публичным скандалом, лишением материнских прав и средств к существованию.

Стиль поведения Анны, слишком фривольный, слишком напоказ, откровенно вульгарен – и в том, как она «стреляет» глазами в сторону Вронского, и в том, как она бежит к барьеру, когда Вронский на скачках упал с лошади, и в том, как в «итальянских» сценах она «любит» Вронского на полу, и в том, как оба они готовы заниматься «этим» в присутствии гостиничной прислуги. Иначе говоря, любовники «сверкают порочностью».

Фильм получился откровенно грубый – персонажи из любовного треугольника не только ссорятся друг с другом, пуская в ход иные слова и выражения, но и дерутся; рукоприкладство здесь не запрещено, и «нравственный» Каренин вполне может схватить свою жену за плечи и швырнуть ее на пол. Все трое предстают на экране кое-как одетыми или полуодетыми, неприбранными; так же неряшлив их язык (здесь даже прислуга выражается деликатнее), бесцеремонны манеры, упрощено до примитива их бытовое поведение. Говорить в этом контексте о других несоответствиях роману (Анна, например, пошла не в оперу, а без приглашения явилась в гости к княгине Бетси Тверской, и там получила порцию унижения от общих знакомых) почти бессмысленно. Как бессмысленно разбирать параллель между парами Анна – Вронский, Кити – Левин, Стива – Долли.

Можно убедиться, что сериал сериалу, даже если это сериал, сделанный в Великобритании, рознь.

* * *

Действие романа «Анна Каренина» в новой, вернее, новейшей британской кинотрансформации перенесено на театральные подмостки – дерзкая новация режиссера Джо Райта и сценариста Тома Стоппарда (2012). События происходят и на сцене, и в зрительном зале, из которого убраны кресла, среди тросов и фрагментов декораций, и среди костюмированной массовки (она застывает, пока говорят главные герои), и в реальных пейзажах Петербурга, Москвы и Подмосковья. Переходы из столицы в сельскую местность осуществляются через высокие ворота или массивные двери гостиной; расстояние из дома Щербацких в гостиницу, где остановился Николай Левин, преодолевается по театральной лестнице; сцены в присутственном месте, где служит Стива Облонский, напоминают балет, и, проходя танцующей походкой через залы, где чиновники переписывают бумаги, герои попадают в ресторан, а затем, опять через ворота – в гостиную Щербацких. Железная дорога, которой играет восьмилетний сын Анны, легко превращается в реальный поезд из Петербурга в Москву – на нем и приезжает Анна. Фильм наполнен условностями – театральными, порой почти цирковыми. Приглашенные на московский великосветский бал гости (здесь Анна и Вронский сблизятся настолько, что их будущая связь станет понятной всякому, кто их видел) танцуют красивейший вальс, исполненный, однако, такого глубокого эротизма (взгляды, прикосновения, объятия), какой в дворянской аристократической России был совершенно невозможен. Скачки, куда съехался весь светский Петербург и где Вронский погубит свою любимую лошадь Фру-Фру, – это тоже театр: лошади и ездоки скачут вдоль авансцены, из правой кулисы в левую, потом попадают в некое открытое пространство, а зрители-болельщики стоя наблюдают за скачками в партере зрительного зала (мужчины) или сидят в ложах (дамы). Лошадь Вронского спотыкается о заграждение сцены и падает в зал, ломая барьер, вместе с ездоком. Анна, не в силах сдерживаться (уже сломан веер), несколько раз истерически кричит: «Алексей!», нарушая все представления о светских приличиях и конспирации. В любовном треугольнике в исполнении Киры Найтли, Аарона Тейлора-Джонсона и Джуда Лоу все слишком наглядно, откровенно, публично…