– Оно о том, как застрелили двух человек. Это произошло, когда мы жили по соседству с армейскими казармами. Я просыпался от звука игравшего побудку горна. Помню, проснулся я как-то утром и стоял в кровати, а ваша бабушка все еще спала рядом с маленьким Толстомордом, а остальные еще не родились. Я выглянул из окна, выискивая глазами горниста, и он, как и всегда, был там, но что вы думаете? В то утро на том месте стояли еще двое pobres – с завязанными глазами, спиной к стене. А затем я услышал выстрелы из винтовок – бах! И те двое упали на землю. Совсем как в кино. Бах – и они уже мертвы. Мне стало до того страшно, что я так никогда и не забыл об этом. Мой плач разбудил вашу бабушку. Вот такое у меня воспоминание.

– Это было во времена Крестьянского восстания?

– Не знаю. Знаю просто, что видел это.

– А почему ты ничего нам не рассказывал?

– Никто меня не спрашивал.

Его жизнь, моя, их, каждого, о! И вот Папа, маленький листок. Сухой и светлый, как снег. Его может унести ветер. СПАСИБО, ПОЗВОНИТЕ ПОЗЖЕ. Лучше уж спросить прямо сейчас.

– А что… то есть, что, как тебе кажется, самое главное из того, что ты узнал в жизни? Чему жизнь научила тебя, Папа.

– ¿La vida?

– Да.

Он облизывает пластмассовую ложечку и смотрит в стену. Долгое молчание.

– El dinero no vale pero ayuda mucho. Деньги ничего не стоят, но они очень помогают в жизни.

– Деньги – вещь никчемная, но нужная?

Он кивает и возвращается к конфеткам.

Я вздыхаю.

– Папа, а ты знаешь, что Carnicería Xalapa[538] на углу расширяется? Они выкупили целый квартал и хотят открыть там супер-supermercado[539].

– Drogas. Вот что они в действительности продают. Ничего удивительного, что я не могу преуспеть в этом. Я слишком честен.