– ¡Papá!

– Шучу, mija. Не сердись… Лалита, – добавляет Папа шепотом, – ты не можешь купить своему бедному Папе сигареты?

Мама входит в комнату с еще одной стопкой чистого белья:

– Никаких сигарет! Доктор запретил, – говорит она. – Господи Всемогущий, до чего же здесь воняет. Быстро в ванну, старик.

– Нет, я не хочу, – детским голосом скулит Папа. – оставь меня в покое. Мне хорошо, смотрю телевизор, никого не трогаю.

– Послушай меня, я тебе говорю. Я тебе говорю!

– Ay caray, я пытаюсь смотреть телевизор, – говорит Папа, внезапно заинтересовавшись каким-то там шоу.

– А я говорю, давай-ка в ванну. До чего же стал вонюч в старости, поверить не могу. Видела бы тебя твоя мать. Лала, не поверишь, но когда я встретила твоего отца, он одевался как un fanfarrón. А теперь посмотри на него! Ты долго еще собираешься носить эту майку? Здесь воняет как на кладбище. Ты меня слышишь? Когда я кончу мыть на кухне, чтоб был в ванной.

Папа молча смотрит в телевизор и оживает, только когда Мама уходит на кухню.

– Лала, – подмигивает он мне, – угадай, что я сделал.

– Даже представить не хочу.

– Нанял mariachis. И прицениваюсь к ансамблям, играющим музыку моей молодости. Это для нашего вечера.

Мама кричит из кухни:

– Я уже сказала, что никуда не пойду!

– Tu mamá, – качает головой Папа. – У нее уши как у летучей мыши. А знаешь что еще? – говорит он, понизив голос. – Я нашел фотографа и человека, который напишет приглашения – золотыми буквами и за умеренную плату. А еще нашел место, где нам сделают хорошую скидку за прокат смокингов.