– Так говорят. Похоже на ложь, но это правда. Белый дом. Представь только!

– Все, что ему надо, так это еда, которую так lata приготовить. Особенно этот чертов mancha manteles mole, который действительно оставляет на скатертях такие пятна, что их очень трудно отстирать даже с «Тайдом».

– Знаешь, как говорится? Правда – дитя Бога… Так говорят. Именно так. Правда – дочь Бога, а ложь – дьявола. А правда на моей стороне, да, так оно и есть. Ты веришь мне?

– Я не строил ей ojitos[545]… Я просто был вежлив с ней.

– Лжец! Я видела своими глазами! Думаешь, после двадцати пяти лет замужества я не знаю, за кем я замужем?

– ¡Ay caray! Ну почему ты так жестока ко мне? Любишь заставлять меня страдать! Почему ты унижаешь меня?

– Нет, ты не прав, друг мой. Это ТЫ вечно унижаешь МЕНЯ!

– Истинная правда. Когда он был молодым, его отец застрелил слона, слона, который взбесился на съемочной площадке, где они работали. Это был цирковой слон. Так рассказывают, а я не знаю, не видел. И он говорит, когда… Ах нет, не так. Он этого не говорил.

– Тело как у Марии Виктории, помнишь ее?

– А затем мы шли на площадь Гарибальди, чтобы замутить с gringas, заказать бакарди карта бланка или бренди. И всю ночь танцевали danzón[546] и буги-вуги в салоне «Мехико».

– Его мать была из тех женщин, что не сядут на стул, не протерев его.

– Если ты действительно хочешь поесть настоящей юкатанской еды в Мехико, то отправляйся в El Habanero в colonia Nápoles на Алабама, 54, на углу с Небраска.

– Правда? Ты больше всех любишь меня?