Это соответствует действительности, но только в известной мере. Однако, хотя логики, разрабатывавшие специальные термины, очевидно, не были заинтересованы проблемами мировоззрения, эффект via moderna состоял в том, чтобы упростить уже существующие точки зрения. Так, например, в философии Оккама исчезает «общая природа» философии Дунса Скота. Таким образом, отношения занимают место общих сущностей. Мы остаемся, с одной стороны, со всемогущим трансцендентальным Богом и отдельными ограниченными субстанциями – с другой стороны. У приверженцев теории побудительного толчка движения становится излишней параферналия двигателей сфер, хотя сама теория официально и убедительно не отвергается. Так что еще остается возможность взглянуть на мир как на систему механически двигающихся тел.

Стоит вспомнить и о том, какое значение для Оккама (впрочем, как и для Дунса Скота) имеет понятие божественного всемогущества: все, что сотворено Богом опосредованно через вторичные причины, Он способен совершать и без них. При желании Он смог бы сохранить жизнь слону, если даже вся остальная вселенная была бы уничтожена. Он смог бы сотворить человека и поддерживать его жизнь именно как человека[345], даже если ничего больше не сотворено. Оккам полагает, что только благодаря вере нам действительно известно, что так оно и есть. Ведь это невозможно доказать с философской точки зрения. В данном случае мы склоняемся к выводу, что чистый философ не допускает возможности действий в обход вторичных причин. Иначе говоря, чисто философский взгляд на мир заключается в том, что предметы видятся связанными между собой посредством необходимо присутствующей причинной связи. И такой взгляд будет несовместим с точкой зрения богословия на данный предмет. Однако Оккам избегает подобных ситуаций, отвергая на чисто логико-философском основании все необходимые причинные связи между отдельными ограниченными субстанциями. Поэтому философ не только не может доказать, ему даже ничего не известно о божественном всемогуществе, его мир (мир оккамистского философа), без какой-либо на то необходимости приспособиться, может совпасть с богословски обоснованным взглядом на мир как на субъект божественной абсолютной власти и силы.

Другими словами, существует такая вещь, как оккамистское мировоззрение. А его структуру можно использовать как силу, обладающую мощным воздействием на определенные умы. С одной стороны, у нас есть картина мира, содержащая в себе отдельные субстанции, между которыми нет необходимых взаимных связей и ни одна из которых не существует по необходимости, с другой же стороны, у нас есть дополнительная картина этих же субстанций и связей между ними, зависящих от всемогущей божественной воли. Другими словами, ответом на вопрос – почему существуют предметы и почему предметы или вещи таковы, каковы они есть, – будет: так велит Бог. Первая половина картины мира, таким образом, стоит на своих собственных ногах. То есть ее верность может быть продемонстрирована без какого– либо упоминания о божественной воле. Все экзистенциальные высказывания, касающиеся конкретных предметов, и все суждения, в которых устанавливаются причинные связи между конкретными событиями и предметами, являются условными или случайными. Вторая половина картины мира, то есть взгляд на мир как на зависимый от божественной воли, причем это относится не только к природе сущего, но и к тому, каким образом оно существует[346], находится в ведении вопросов веры. Истинность этого взгляда не может быть доказана посредством философии и вообще независима от философских доводов. Поэтому достоверность подобного взгляда не может быть подорвана философской критикой аргументов, целью которых было показать его истинность. Каждая из двух половин данной картины является независимой в своем основании в полном смысле этого слова. И в то же самое время они исключительным образом соответствуют друг другу. Что может быть более интересного и самодостаточного? Да, конечно, можно спорить с неверующим по поводу истинности его мировоззрения, а также, наверное, можно убедить его в истинности миросозерцания, центром которого является всемогущий и свободный Бог. Но в таком случае нельзя отстаивать мнение, что существование Бога может быть доказано с помощью традиционных метафизических доводов.