Мы уже обращали внимание на те особенности в мышлении Николая Кузанского, которые связывают его с мышлением Лейбница. Идеал гармонии и единства у Николая, как видно не только из его теоретических работ, но также, к примеру, из его сочинения о единстве внутри самой церкви и о воссоединении восточной и западной церквей, оказал сильное влияние на Лейбница. С другой стороны, его концепция каждой отдельной вещи как отражения целого мироздания, а также учение о несхожести любых двух вещей вновь возникают в монадологии Лейбница. Если заглянуть дальше, то можно обнаружить некоторые связи, если, конечно, искать их, между философией Николая Кузанского и немецким метафизическим идеализмом первой половины XIX века.
Конечно, Николай Кузанский стремился сделать все возможное, чтобы сохранить средневековый идеал единства христианского мира. В данном отношении он принадлежит Средневековью. Утверждать это – отнюдь не значит обесценивать идеалы, о которых идет речь. Однако, если, обладая нашим нынешним пониманием особенностей, возникших в христианском мире гораздо позже, в связи с появлением основанного на национализме политического миропорядка, обратиться назад, мы увидим в Николае человека, в своем желании сохранить прошлое пытавшегося плыть против все возрастающего течения; и если отдавать ему должное, то именно в том, как он пытался адаптировать старые идеалы к новым обстоятельствам, в том, как он понимал сам факт, что без реформы церкви невозможно сохранение единства. Как уже отмечалось, упорство Николая в отстаивании концепта природы как сотворенной бесконечности, его идея умопостигаемого и гармоничного мира как целой системы, саморазвертывание Бога в сфере сотворенного бытия – все это объединяло его мысль с философской мыслью Ренессанса. Это была та самая философия, которая больше, чем терминисткая логика, в действительности сформировала ментальное пространство эпохи, в которой как раз жили и творили величайшие ученые Ренессанса.
Глава 20 Эпилог
Глава 20
Эпилог
1
1
Прошлого по определению не существует[337]. Любая оценка прошлого является восстановлением или реконструкцией. Вне всякого сомнения, существуют исторические факты, с которыми согласен каждый и о которых ввиду экономии, хотя с философской точки зрения они могут быть определенным образом интерпретированы, следует сказать как об отражающих голые факты. Другими словами, в области историографии можно устанавливать различия между фактами, которые, в общем, заключают в себе возможность различных толкований произошедших событий[338]. То, что в определенный год Цезарь пересек Рубикон, может по-разному интерпретироваться с точки зрения философа, который исследует, подвергая сомнению представление о непрозрачности «голых фактов»[339]; очевидно, что все это принимается историками за основной факт, ведь историки более всего заинтересованы в исторической значимости поступка Цезаря. Согласие о самом факте автоматически не влечет за собой согласия по поводу его исторического значения. Только наивные люди или люди, никогда не думающие о сущности происходящего, считают, что общие объяснения, относящиеся, скажем, к определенному периоду истории, периоду, о котором они когда-то читали в школьных учебниках, соответствуют реальности, с которой согласны все историки, занимающиеся данным периодом.