Тем не менее, средневековая философия не состоит исключительно из одних только кажущихся ненужными нам гипотез, так как считается, что на вопросы, на которые, как предполагалось, дают ответ, лучше всего отвечать иным способом. Да, в XIV веке своей вершины достигли исследования в сфере логики. Кроме того, серьезных успехов достигли в области концептуального анализа. Так, например, едва ли можно было предположить, что средневековые ученые к тому времени разрешили все вопросы, касающиеся Бога, причем таким образом, что для обсуждения ровным счетом не осталось ничего. Вполне очевидно, что дело обстояло не таким образом. Однако дискуссия, связанная с именем Фомы Аквинского, отнюдь не была бессмысленной, и кроме того, она была чрезвычайно полезной в качестве исходного пункта в решении данной проблемы.

Знакомясь со средневековыми философскими диспутами, следует быть чрезвычайно внимательным, дабы избежать обманчивых впечатлений. Рассмотрим, к примеру, вопрос – каким образом Богу известны вероятные или непредвиденные будущие события. На первый взгляд может показаться, что умение найти ответ на этот вопрос, скорее всего, требует непосредственного понимания божественной психологии, хотя даже самые благочестивые верующие колебались бы в своем праве претендовать на такое знание. Так, можно предположить, что чем больше искреннего благочестия у верующего, тем менее он расположен утверждать себя в праве проникать во внутренний мир Бога. Хотя от средневекового философа или теолога, которому задали бы такой вопрос, не ожидали демонстрации феноменологии интеллектуальной деятельности Бога. Первый вопрос, на который ждали ответа, состоял в том, известно ли вообще что-нибудь. То есть можно ли утверждать истинность или ложность условных высказываний, имеющих отношение к будущему? Это вполне допустимый логический вопрос. Если ответить утвердительно, тогда беспредельному и вездесущему Богу должно быть известно, являются ли такие суждения истинными или ложными. Каким же образом он знает об этом? Все это вовсе не указывает на наличие новых сведений о деятельности божественного разума. На самом деле это вопрос о надлежащем способе вести диалог с Богом в пределах определенных понятий и предпосылок. Например, если философ считает, что Бог как бесконечное трансцендентное существо не может зависеть в своем знании от предметов вне его самого, то он, возможно, будет говорить, что Богу известны непредвиденные или случайные будущие события, главным образом благодаря знанию своей собственной сущности. Если он говорит именно так, то при этом он, несомненно, столкнется с проблемой человеческой свободы. Однако при всем том философ не претендует на то, что его утверждения являются следствием привилегированного доступа или подхода к божественной сущности.