По возвращении из Германии Гай был зачислен на курсы высше­го комсостава при военной академии Генерального штаба. Его перу принадлежит более десятка научных трудов: «Разгром 4-го армейского корпуса Бакича», «Первый удар по Колчаку», «Борьба с чехословаками на Средней Волге», «В германском плену», «Империалистическая вой­на 1914—1918 гг.», «Русско-японская война 1904—1905 гг.»...

Этого безусловно отважного и толкового военачальника обви­нили в подготовке террористического акта против Сталина. Особое совещание при НКВД СССР приговорило Гая к пяти годам тюремно­го заключения. 22 октября 1935 года он в сопровождении спецконвоя НКВД (три конвоира) в особом купе был направлен из Москвы в Яро­славскую тюрьму.

В тот же день около одиннадцати часов вечера в трех километрах от станции Берендеево (Иваново-Промышленная область) Гай попро­сился в уборную. Воспользовавшись тем, что конвоиры остались в ко­ридоре, он разбил стекло, вышиб оконную раму и выпрыгнул из поезда на ходу. Обнаружить беглеца сразу не удалось.

На место происшествия была направлена оперативная группа под руководством Молчанова. К поискам Гая привлекли местных чеки­стов и коммунистов — безрезультатно.

Через два дня его искали уже девятьсот курсантов Высшей погра­ничной школы НКВД — был оцеплен район побега в радиусе ста кило­метров. Проверялись все поезда и вокзалы, велось наблюдение за зна­комыми Гая. Лишь к тринадцати часам 24 октября 1936 года Гай был задержан, но нашли его со сломанной при прыжке с поезда ногой в сто­гу сена не чекисты, а местные колхозники.

Возмущению Сталина, находившегося в отпуске в Сочи, не было предела. 25 октября он написал Молотову, Кагановичу и Ягоде: «Из об­стоятельств побега Гая и его поимки видно, что чекистская часть НКВД не имеет настоящего руководства и переживает процесс разло­жения. Непонятно, на каком основании отправили Гая в тюрьму в осо­бом купе, а не в арестантском вагоне? Что это за порядки?

Версия побега через окно на полном ходу поезда, по-моему, мало­вероятна. Вероятнее всего, арестант переоделся и вышел на станцию, пропущенный кем-то из конвоиров. У Гая и его друзей, мне кажется, есть свои люди в чека — они и организовали ему побег.

Еще более чудовищна обстановка поимки Гая. Оказывается, для того, чтобы поймать одного сопляка, НКВД мобилизовал девять­сот командиров пограничной школы, всех сотрудников НКВД, членов партии, комсомольцев, колхозников и создал кольцо, должно быть, из нескольких тысяч человек, радиусом в сто километров.

Спрашивается, кому нужна чека и для чего она вообще существует, если вынуждена каждый раз и при всяком пустяковом поводе прибе­гать к помощи комсомола, колхозников и вообще всего населения?